В США политики как из Республиканской, так и из Демократической партии, похоже, сходятся во мнении, что отношения между Вашингтоном и Пекином на долгие годы вперёд будут определяться уже начавшимся соперничеством между двумя странами, пишут в своей статье для Foreign Policy научный сотрудник Американского института предпринимательства Зак Купер и профессор Школы продвинутых международных исследований при Университете Джонса Хопкинса Хол Брэндс. Правда, пока американские власти не раскрыли, каким они видят потенциальный конец этого противостояния с Китаем и что они рассчитывают от него получить.
Администрация экс-президента Дональда Трампа несколько раз заявляла, что причиной соперничества США с Китаем является сама природа Коммунистической партии КНР (КПК), имея в виду, что противостояние будет длиться столько же, сколько существует режим в Пекине. В то же время администрация Трампа отмечала, что её подход не строится на «попытке изменить модель внутреннего управления КНР». Точно так же администрация Байдена переняла от предшественника «чрезвычайную конкуренцию» с Китаем, но открыто не пояснила, что должно произойти, чтобы ситуация урегулировалась.
По мнению Купера и Брэндса, есть множество возможных сценариев развития соперничества между Китаем и США — начиная от уступки Америкой своей сферы влиянию Китаю до взаимного признания и сосуществования, развала КНР или катастрофического глобального конфликта. Мирный исход во многом будет зависеть от того, смогут ли США убедить китайских лидеров в бесполезности экспансии или для этого понадобится крах всей КПК. Американской стороне стоит надеяться на возможность мирного сосуществования, но при этом готовиться к перспективе ослабления политического режима в Пекине, считают авторы.
Сторонники конкурентного сосуществования полагают, что США в конечном счёте смогут изменить позицию Китая и уговорить руководство КНР отказаться от попыток изменить мировой порядок, в котором ведущую роль в Азии и за её пределами играет Америка. По плану, США должны сохранить за собой преимущества в сфере экономики и технологий, сплотить вокруг себя союзников, которые помогли бы обеспечить сохранение действующих норм и правил, а Пекин в свою очередь перешёл бы на менее воинственную политику. Да, при таком раскладе конкуренция сохранилась бы, но с меньшим градусом напряжённости — отношения были бы более стабильными, ключевые интересы США оказались бы защищены, а потенциальные сферы сотрудничества постепенно расширялись бы.
Этот подход во многом строится на работе американско-китайской дипломатии и привлекателен тем, что предлагает шанс стратегического успеха обеим задействованным в противостоянии сторонам. Но здесь напрашиваются и определённые вопросы. Не значит ли более жёсткая позиция Пекина не только в регионе, но и по всему миру, что смягчения можно ждать только через много лет? Или же как понять, что КПК действительно решила наладить отношения, а не пошла на хитрость и тактическое снижение уровня напряжённости? В конце концов советские лидеры нередко именно так и делали.
Но самая большая проблема такого подхода, по словам авторов, заключается в том, что он может не отражать реальную природу противостояния, в котором участвуют США. Само понятие «конкурентного сосуществования» говорит о том, что соперничество между Пекином и Вашингтоном напряжённое, но не извечное. То есть КНР вполне могут принять мировой порядок, в котором господствующую роль по-прежнему будут играть США, их союзники и партнёры и, конечно, демократические ценности. Но что если КПК это вовсе не нужно и она хочет добиться куда более глубокого пересмотра международной системы, потому что действующую продемократическую она воспринимает как угрозу своему существованию? В таком случае Соединённым Штатам лучше готовиться к тому, что китайско-американское противостояние будет длиться, пока у власти в могущественной КНР стоит Коммунистическая партия.
По словам Купера и Брэндса, такое соперничество будет долгим и, вероятно, интенсивным, пока одна из сторон не утратит силы продолжать дальше. В ситуации с Китаем это может произойти либо из-за уменьшения могущества Китая, либо из-за существенных перемен в устройстве правящего режима. Тогда теория победы США будет напоминать ту, что уже выдвигали в холодную войну с СССР. «При таком раскладе соперничество будет не относительно коротким мостом к более стабильным и менее враждебным отношениям, а скорее длинным мостом к краху китайской власти или трансформации правительства КНР», — рассуждают аналитики.
Так, с одной стороны, из-за комбинации внешних и внутренних факторов, вроде противостояния иностранных держав на мировой арене, демографического кризиса и замедления экономического роста, Китай может ослабнуть — и его враждебность по отношению к Вашингтону, даже если и сохранится, перестанет быть проблемой. Другой вариант — всё те же факторы могут привести к коренным изменениям в китайской системе управления и, кто знает, может даже сделать страну демократией или менее агрессивной формой автократии.
Как бы то ни было, задача США будет заключаться в том, чтобы «держать геополитическую оборону» как можно дольше, пока в Китае будут разворачиваться его внутренние процессы.
По мнению авторов, это достаточно печальные перспективы, поскольку они навевают «опыт, который никто не хочет переживать заново», — холодную войну. Помимо этого, в этом сценарии существует своя опасность: если КПК почувствует, что её власть ускользает, она может начать вести себя ещё более агрессивно. Также есть вероятность, что давление на Китай извне не только не ослабит правящий режим, а, напротив, укрепит его, распалив националистические чувства граждан КНР.
И тем не менее описанный подход не так радикален, каким он может показаться, настаивают Купер и Брэндс. Он не требует активной агитации за смену режима и каких-то необычайных достижений от дипломатии — он признаёт, что дипломатия не сможет урегулировать ситуацию с соперничеством без крупных изменений в самом Китае.
Эксперты настаивают, что над целями и методами их достижения в только начавшемся противостоянии с КНР пора думать уже сегодня. «Если мы не знаем результата, который мы хотим получить, как мы сможем определить эффективность наших подходов? И если соперничество с Китаем — действительно столь большой вызов для американской стратегии сегодня, то как долго граждане США будут терпеть дорогостоящие меры, не зная их конечной цели?» — комментируют аналитики.
Пока сложно определить, какая из представленных теорий лучше с аналитической точки зрения. Если противостояние так серьёзно, как, по всей видимости, думают китайские лидеры, и если амбиции КНР так же масштабны, как об этом говорят всё больше китаистов, то наиболее реалистичной выглядит вторая теория.
И здесь есть ещё одна проблема. Для того чтобы продемонстрировать Китаю твёрдость, нужен многосторонний подход. Однако многие союзники и партнёры США в Азии, Европе и прочих регионах до сих пор не хотят делать окончательный выбор в пользу Америки или КНР и уж тем более не пожелают принимать участие в стратегии, изначально настроенной на падение режима.
Простого решения этой проблемы не существует. Но, так или иначе, американскому правительству придётся быть честным относительно своей стратегии по Китаю. «Демократии не могут и не должны поддерживать одну стратегию в частных беседах и другую — для публики и международной общественности. В ближайшей перспективе, возможно, будет лучше уделять больше внимания практическим аспектам создания коалиций, необходимых для противостояния Китаю, и преуменьшать более болезненную тему о том, чем это всё может кончиться. Но в долгосрочной перспективе сложно представить, как США смогут одержать победу в определяющем противостоянии столетия, если чётко не сформулируют, чего они пытаются достичь», — уверены авторы.