В августе 2019, сидя рядом с Владимиром Путиным в форте Брегансон, президент Франции положил начало «стратегическому диалогу» с Москвой, напоминает Le Monde. Вслед за этим были созданы тематические рабочие группы экспертов из двух стран. Пятнадцать месяцев спустя атмосфера между Россией и Францией существенно помрачнела, а тон изменился, замечает издание.
Перенос встречи министров иностранных дел и обороны двух стран на середину сентября, а также отложенный визит в Москву Эммануэля Макрона, принципиальное согласие на который было достигнуто в июле, являются доказательством этих трудностей, полагает газета. При этом в окружении главы французского государства отказываются признать неудачу шага, обойтись без которого было нельзя. «Президент никогда не думал, что это будет медовый месяц. Его видение таково: с этим крупным соседом нужно разговаривать. Но не стоит воображать, что у нас есть некий список, с которым мы сверяемся каждые три месяца, чтобы посмотреть, что мы получили», — поясняет советник Елисейского дворца.
Оптимизм настолько сдержан, что французская сторона предпочитает рассуждать об отношениях с Россией с точки зрения предотвращенных или смягченных кризисов, подчёркивает газета. По вопросу Белоруссии Париж довольствуется констатацией отсутствия военного вмешательства. Что касается остального, Париж выжидает: откажется ли Кремль в конце концов от поддержки Александра Лукашенко или вынудит лидера к компромиссу?
В числе тем, обсуждавшихся в Брегансоне в 2019 году, было возможное урегулирование замороженных конфликтов, в частности, в Донбассе и Нагорном Карабахе, напоминает издание. Шестинедельная война между Арменией и Азербайджаном, а затем переговоры о прекращении огня 9 ноября под эгидой одной только России напомнили французам о суровой геополитической реальности: без военного присутствия на местности вмешательство невозможно.
Отвечая на вопрос издания Jeune Afrique о всплеске антифранцузских настроений во франкоязычной Африке, Макрон осудил «стратегию, которую иногда проводят африканские лидеры, но в основном иностранные державы, такие как Россия или Турция, которые играют на постколониальном негодовании».
«Риторика президента ужесточается, поскольку это диктуют происходящие события. Баланс между твёрдостью и диалогом находить по-прежнему трудно», — поясняет источник Le Monde в дипломатических кругах. Со своей стороны, бывший посол России о Франции Александр Орлов видит «некоторую непоследовательность в подходе Макрона. Иногда он произносит слова в духе Де Голля о необходимости крепких отношений с Россией, а затем выдвигает против нас обвинения без всяких доказательств».
МИД Франции, тем временем, укрепляется в своём сдержанном отношении к диалогу, начатому в Брегансоне, хотя министерство активно участвовало в деятельности рабочих групп, пишет Le Monde. Сегодня речь в первую очередь идёт о размышлениях на тему оживления нарушенных пандемией двусторонних отношений в экономической, культурной, научной и образовательной сферах, . Более скромные, но конкретные проекты касаются сохранения каналов торговли в ожидании лучших времен. Активизировалось сотрудничество в сфере охраны правопорядка и миграции. Пример — визит министра внутренних дел Жеральда Дарманена в Москву 12 ноября.
«Елисейский дворец понял, что есть и другие неотложные дела, но о том, чтобы подписывать диалогу смертный приговор, речь не идёт», — уверяет высокопоставленный французский дипломат.
По его признанию, «на самом деле все ждут, что сделает Байден». Джо Байден, переживший холодную войну, всегда придерживался скептической позиции по отношению к Москве, поясняет газета. Будучи вице-президентом, он наблюдал за судьбой двусторонней президентской комиссии, созданной в 2009 году между Бараком Обамой и Дмитрием Медведевым, цель которой была в «преодолениия менталитета холодной войны» во имя «перезагрузки» отношений. Как напоминает Le Monde, эти усилия не увенчались успехом: война в Грузии, конец правления Каддафи в Ливии, а затем революция на Украине и присоединение Крыма к России ужесточили российскую позицию и стали питательной средой для «враждебного Западу националистического дискурса».
Джо Байден остается сторонником Атлантического альянса, однако НАТО — всё ещё главный раздражитель для России, которая всегда осуждала его экспансионизм вплоть до своих границ. При этом Вашингтон и Москва могут выбрать традиционную тему для прогресса в отношениях : контроль над вооружениями.
«Это важнейшее обсуждение не должно обходить стороной европейцев и проходить напрямую и исключительно между США, Россией и Китаем», — заявил Эммануэль Макрон в феврале этого года. Президент Франции пояснил, что главная цель его подхода к России — «улучшение условий коллективной безопасности и стабильности в Европе», которые «сохранятся на много лет».
Таким образом, по словам главы государства, Франция участвует в стратегическом диалоге с Россией в интересах других европейцев. Однако в двусторонних контактах между высокопоставленными дипломатами прогресса в вопросе контроля над вооружениями не наблюдается, констатирует газета. Москва предпочитает говорить об этом с Вашингтоном. К примеру, когда Париж требует технических разъяснений относительно моратория, предложенного Владимиром Путиным в 2019 году на развертывание ракет малой и средней дальности в Европе, Россия никак на это не отвечает.
«Вся архитектура европейской безопасности была разрушена», — считает Бенджамен Откуретрюр из Фонда стратегических исследований. По его убеждению, обсуждение контроля над вооружениями должно быть общеевропейским, а не двусторонним, и он не может обойтись без НАТО, хотя и не должно им ограничиваться. «Вечная дилемма дипломатии Макрона: как разбивать лёд, не обрекая себя на одиночество?», — замечает газета в заключение.