В 1990 году бывший революционер Режи Дебре, советник Франсуа Миттерана с 1981-го по 1985 год, написал книгу под названием «До завтра, Де Голль», в которой назвал генерала не только последней фигурой XIX века, но и первым современником XXI века, напоминает на страницах Le Figaro историк Жан Гарриг.
С того времени генерал де Голль стал объектом подлинного идолопоклонства и всякого рода сборов политических трофеев, замечает автор. «Генерал переживает сегодня свой посмертный апофеоз в сознании французов: никогда его слава не была менее спорной, никогда его легенда не торжествовала до такой степени», — констатирует, к примеру, политический обозреватель Ален Дюамель. Даже Марин Ле Пен, чей отец называл генерала в своих мемуарах «ужасным источником страданий для Франции», заявляла в июне 2018-го о своей «большой близости» к герою 1940 года.
Можно также заметить, что отсылки к Де Голлю имели первостепенное значение в авторитарном и церемонном стиле управления, какой вначале хотел придать своему президентскому сроку Эммануэль Макрон, замечает обозреватель. Президент намеревался отпраздновать в 2020 году 130 лет со дня рождения генерала, 80 лет битвы при Монкорне и речи генерала 18 июня, а также 50-ю годовщину его смерти, вдохновляясь, по словам его окружения, «государственным деятелем, способным использовать драматические события для восстановления нации».
Как подчёркивает историк, в национальной памяти французов Де Голль всегда идёт впереди Наполеона, Людовика XIV и всех остальных правителей. На взгляд Гаррига, уникальность мифа о Де Голле связана с образом спасителя. «Может быть, я напишу последние страницы Книги нашего величия», — размышлял генерал на своей пресс-конференции 12 ноября 1953 года. Герой 18 июня 1940 года не только в одиночку возродил бонапартистский миф о правителе, данном богом, и изобрёл в мае 1958 года новую политическую систему, сосредоточенную на президентской должности, но и первым в истории республиканской Франции «сумел соединить в главе государства фигуру собирателя, борца и пророка».
Таким образом, образ Де Голля как воплощения Республики «нависает» над Францией после его правления, так же как фигура Бонапарта царила в первой половине XIX века — мифическая и боготворимая, отмечает автор. Те, кто шёл за Де Голлем, могли только идти по его стопам, однако со временем отсылка к генералу стала своего рода поминальным ритуалом, лишённым своей культурной составляющей, уступившей место политическим спектаклям и «сторителлингу», сетует историк.
В течение двух десятилетий, когда частное и публичное в лидерах государства начало в глазах общественного мнения смешиваться, они утратили свою тайну и мастерство воплощения, пишет историк. Был поворот Валери Жискара Д’Эстена — это «почти жалкое желание посмотреть Франции «в глаза», отменить дистанцию между главой государства и гражданами, тогда как именно эта дистанция и создала образ Де Голля». Было «поколение Миттерана», был Жак Ширак, обещавший во время президентской кампании 1995 года: «Вы удивитесь моей демагогии», было «гиперпрезидентство» Николя Саркози, «нормальное президентство» Франсуа Олланда и, наконец, «юпитерианское президентство» Эммануэля Макрона, но ни одному не удалось «чудо воплощения», которым может похвастаться генерал де Голль, замечает эксперт.
Трудность французских глав государств в том, чтобы стать воплощением республики, — «симптом общества, лишённого ориентиров, которое уже не знает, на какие ценности, на какие критерии полагаться при оценке актуальности политики», пишет историк. В результате «потерянные для республики территории», или «периферийная Франция», отошли от республиканских ценностей, чтобы укрыться в религии или популистских идеях идентичности. Очевидно, что воплощение республики уже не может иметь такого же значения во Франции XXI века, как при почитаемом «спасителе» 1940 года, констатирует специалист.
Должен ли глава государства оставаться лидером или же обязан, прежде всего, «быть в курсе», как заявил в 2014-м министр национального образования о Франсуа Олланде, задаётся вопросом обозреватель. Частично ответ на него кроется в результатах опроса, проведённого компанией Ipsos в апреле 2016 года, согласно которым, 88% респондентов хотели бы «настоящего лидера во Франции, чтобы восстановить порядок», подчёркивает историк. «Старый рефлекс эпохи Бонапарта — обращение к человеку, посланному богом, — который стремительно возрождается во времена кризиса, выражает острую потребность в воплощении власти, противостоящем всё более сильному стремлению к демократическому обществу», — заключает автор.