«Я никогда не сидел за столом переговоров, договариваясь о соглашении в сфере ядерных вооружений, однако большую часть своей военной карьеры я провёл, претворяя в жизнь решения, принятые за этими столами. И учитывая, что через несколько месяцев истекает срок действия знаменательной американо-российской сделки, эта тема становится особенно актуальной», — пишет в своей статье для Bloomberg экс-главком Объединёнными силами НАТО в Европе адмирал в отставке Джеймс Ставридис.
По словам автора, свою службу он начал в самый разгар холодной войны на борту тихоокеанского эсминца, и в его обязанности входило управление противолодочными ракетами с ядерными боеголовками. Там же он и осознал как невероятную разрушительную силу этих тактических ядерных зарядов, так и их возможный дестабилизирующий эффект для всего мира.
Между тем, когда речь заходит о переговорах о стратегических ядерных вооружениях вроде МБР, которые могут положить конец цивилизации в ей нынешнем виде, на кону стоит куда больше. По словам Ставридиса, на излёте своей карьеры будучи главкомом Объединёнными силами НАТО в Европе, он спорил с высокопоставленными российскими чиновниками о том, что размещение ракетных систем Aegis в Восточной Европе — предназначенных в первую очередь для предотвращения иранской агрессии — не представляют никакой угрозы ядерным силам Москвы. «Однако эти споры представляли собой бесконечный замкнутый круг», — вспоминает адмирал.
Простая же истина заключается в том, что обе стороны крайне заинтересованы в сокращении стратегических ядерных вооружений, а также отказе от тактического ядерного оружия. На данный момент США и Россия сошлись в замысловатом дипломатическом танце вокруг договора СНВ-III о сокращении стратегических наступательных вооружений, который истекает в феврале следующего года. «И ради всего мира Вашингтон и Москва должны суметь сказать «yes» и «да» соответственно», — призывает экс-главком.
Если ограничения спадут, дело может принять опасный оборот. Очевидно, что любая из сторон может немедленно начать наращивание арсенала существующих систем. Сейчас Москва и Вашингтон могут иметь не более 1550 активных боеголовок, а также 700 ракет и тяжёлых бомбардировщиков для их доставки притом, что обе стороны могут хранить большее количество вооружений на складах.
Кроме того, Россия и США могут начать разрабатывать более совершенные системы, что было бы крайне дестабилизирующим шагом. Провал в деле продления СНВ-III проложит путь к новой холодной войне, которая никому не нужна.
Лучшим из возможных ходов стало бы простое продление договора в его нынешнем виде сроком на один-три года при условии, что стороны обязуются в конечном счёте вернуться к переговорам. Подобная передышка дала бы время и возможность избежать спешной модернизации ядерных арсеналов. Более того, такой шаг станет сигналом для всего мира, говорящим о том, что две ядерные сверхдержавы согласились сесть за стол переговоров.
Что же касается России, то она предложила продлить договор в его нынешнем виде на один год, в то время как администрация Дональда Трампа выступает за более длительное продление сроком до пяти лет, выдвинув при этом несколько предварительных условий вроде введения ограничений на тактическое ядерное оружие, а также присоединения к сделке Китая.
«Цели администрации на данный момент выглядят слишком амбициозно — особенно учитывая, что Трампа через три месяца уже может и не быть на президентском посту, — поэтому принять предложение России было бы разумным шагом», — полагает Ставридис.
В конечном счёте, Вашингтону следует стремиться к соглашению, которое наложит ещё более жёсткие ограничения на боеголовки МБР. Затем речь должна пойти о новых системах, в частности, ядерных торпедах со стратегическими ядерными боеголовками и сверхскоростных версиях МБР с гиперзвуковыми блоками.
Если предположить, что все эти вопросы удастся уладить, эти ограничения коснутся только арсеналов стратегических вооружений. Однако не менее остро стоит вопрос о введении некоторых ограничений в области тактического ядерного оружия. Тактические системы морского базирования дальнего радиуса действия в значительной степени дестабилизируют обстановку. Обусловлено это тем, что, когда речь идёт о море, противник не может отличить запуск стратегического ядерного оружия от тактического или даже обычного, вроде крылатой ракеты Tomahawk.
И, наконец, как говаривал президент Рейган: «Доверяй, но проверяй». Все изменения, проистекающие из нового договора, влекут за собой необходимость соответствующего режима инспектирования. Более того, возможно, обеим сторонам настала пора хотя бы частично перейти к концепции проверки арсеналов третьей стороной, даже несмотря на то, что и Москва, и Вашингтон будут этому противиться, так как они будут с подозрением относиться к потенциальным инспекторам, ставя под вопрос их беспристрастность и мотивы. Тем не менее, всё же стоит подумать о том, может ли эти функции взять на себя какая-нибудь структура в рамках ООН.
«Каждая из стран найдёт аргументы для замедления или даже остановки переговоров, надеясь таким образом заставить другую сторону пойти на уступки. Вторая администрация Трампа или администрация Джо Байдена могут настаивать на присоединении к сделке Китая, однако это просто невозможно. Вторым же камнем преткновения станет неоправданная одержимость России вопросами ПРО и американскими противоракетными системами в Восточной Европе, — подытоживает Джеймс Ставридис. — Всё это приводит тому, что в случае если СНВ-III получит новую жизнь, Москве и Вашингтону придётся улаживать длинный список деликатных вопросов. В интересах Америки будет согласиться на тайм-аут на, по крайней мере, годичный срок с тем, чтобы можно было продолжить диалог — вне зависимости от того, кто окажется в Белом доме».