До начала этого года Китай не проявлял большого интереса к Ближнему Востоку, сосредоточившись на крупных инвестиционных проектах вроде «Нового шёлкового пути» и позволяя России пожинать плоды ухода американцев из региона, пишет обозреватель Le Monde, историк-арабист Жан-Пьер Филью. Однако коронавирусный кризис подтолкнул Пекин к тому, чтобы предстать на Ближнем Востоке альтернативой американской державе, неспособной вдохновить страны на скоординированные усилия в борьбе с пандемией, считает специалист.
Как напоминает автор, в 2015 году Китай превратился в крупнейшего мирового импортёра нефти, закупающего 40% своих запасов у стран Ближнего Востока, строго следя за разнообразием поставщиков, среди которых были Саудовская Аравия, Ирак, Оман, Оман, Кувейт и Объединённые Арабские Эмираты. Пекин также не желал становиться членом одного из региональных альянсов, выбрав своими главными партнёрами Саудовскую Аравию, Иран, Объединённые Арабские Эмираты и Египет, несмотря на трения между Тегераном с одной стороны и Эр-Риядом и Абу-Даби с другой.
По мнению эксперта, эта долгосрочная стратегия строится на безоговорочной поддержке Пекином действующих режимов в регионе, в том числе самых авторитарных, несмотря на существующие между ними разногласия. Такая «солидарность диктатур» полностью оправдала себя с самого начала коронавирусного кризиса, когда президент Египта «отличился» отправкой медицинской помощи охваченному пандемией Китаю, а иранская поддержка Пекина не ослабла даже несмотря на то, что распространение вируса в стране, затронутой эпидемией гораздо сильнее других государств в регионе, могло быть вызвано китайским присутствием в священном городе Кум.
Китай не только демонстративно оказывал ближневосточным странам помощь в борьбе с пандемией, в частности посредством широко освещаемых поставок масок, но и стал с невиданной раньше интенсивностью наращивать эффективное сотрудничество, к примеру, с израильским Министерством обороны, которое в прошлом месяце доставило из Китая одиннадцать самолётов, груженных медицинским оборудованием (расходы за трёхмиллионную партию масок взял на себя фонд российско-израильского миллиардера). При этом отныне Китай сопровождает все подобные действия агрессивной риторикой в адрес западных демократий, обвиняя их в неспособности справиться с кризисом, и на Ближнем Востоке, где США систематически становятся объектом очернения, эта кампания ведётся особенно ожесточённо, замечает специалист.
В частности, Пекин обвиняет США во всех бедах Ирана, оставляя Францию, Германию и Великобританию в одиночестве в их попытке спасти то, что осталось от ядерного соглашения, всё более отвергаемого иранскими «ястребами». По убеждению эксперта, Пекин больше не боится проводить политику в духе конфронтации на Ближнем Востоке, где озлобленность в отношении США становится повсеместной, в том числе в Саудовской Аравии. Как напоминает автор, недавно Дональд Трамп пригрозил наследному принцу Мухаммеду ибн Салману вывести американские войска из страны в случае, если соглашение о ценах на нефть не будет достигнуто. Несмотря на эффективность этой угрозы, в американо-саудовских отношениях она оставит «глубокий след», уверен эксперт.
Как замечает историк, до последнего времени наибольшую выгоду из ухода американцев с Ближнего Востока извлекала Россия, выставляя свою безусловную поддержку Башара Асада в Сирии в качестве залога лояльности действующим режимам. Однако борьба за власть в Дамаске и неспособность Москвы стабилизировать обстановку в Сирии «заставили звезду Владимира Путина померкнуть», считает специалист. Уход России с международной арены в период коронавирусного кризиса позволяет Китаю заполнить собой образовавшуюся на Ближнем Востоке «брешь» и в долгосрочной перспективе добавить своей внешней политике, которая раньше была сосредоточена на экономике, военный аспект, заключает автор.