Элвис покинул здание, а Британия покинула Европейский союз. Хотя многие эксперты пребывали в полнейшей уверенности, что этого никогда не случится, брексит всё же удался. О последствиях этого события можно будет судить лишь в будущем, однако очевидно, что ЕС, чей девиз звучит как «союз за глубокую интеграцию», 31 января, получил удар, пишет Foreign Policy.
Это фиаско — лишь очередной из ударов, перенесённых ЕС за последние два десятилетия. Первым из них стала война на Балканах в 1990-х, во время которой ЕС продемонстировал свою неспособность затушить конфликт без вмешательства США. Ещё один удар — это продолжительный кризис еврозоны, который привёл серьёзным экономическим испытаниям и трениям между странами-кредиторами и странами-должниками. Третьим же стал миграционный кризис 2015 года, вскрывший глубинные противоречия внутри ЕС и подтолкнувший правонационалистические и антилиберальные движения.
Дальше был брексит, а также выраженно враждебное отношение президента США Дональда Трампа к ЕС и его угрозы выйти из НАТО, которые вызвали настоящий переполох в европейских столицах. Хотя в прошлом многие американские президенты и сетовали на то, что члены НАТО не вносят в оборону достаточного вклада, никто из них не грозил реальным выходом из альянса. Трамп же в этом отношении от них отличается: никто в Европе не может гарантировать, что однажды президент не встанет не с той ноги и не решит, что США пора покинуть блок.
Для всех тех, кому дороги ценности ЕС и его многочисленные достижения, эти события очень тревожны. Однако кое-кто опасается, что проблемы, стоящие перед Европой, далеко не заканчиваются на решении Британии уйти и поднимают серьёзные вопросы насчёт будущей роли ЕС в мировой политике. Кроме того, они также заставляют всерьёз сомневаться в светлом будущем трансатлантических отношений.
Проблема носит глубокий, структурный характер: если не считать торговых переговоров, на которых ЕС, по большому счёту, говорит одним голосом, союз не приспособлен для проведения общей политики по крупным стратегическим вопросам.
Функционеры союза пролили целый океан чернил, описывая необходимость создания «общей политики в области международных отношений и безопасности», а Брюссель пытался создать квазиминистерство иностранных дел (Европейская служба по внешним делам), назначив также своего представителя по внешней политике, который, как предполагалось, должен был стать официальным голосом ЕС. Однако всё, в конечном счёте, свелось к тому, что члены ЕС ревниво отстаивают свои внешнеполитические интересы, отказываясь дать своему представителю возможность заниматься чем-то иным, кроме проведения встреч и произнесения речей.
«Когда речь заходит о внешней политике — и в особенности национальной политике безопасности — Европа остаётся сборищем суверенных государств, чьи интересы зачастую расходятся, и это лишает их «жёсткой силы», необходимой, чтобы добиваться результата», — подчёркивает журнал.
Взять только проблему с Ираном. Администрация Трампа сдуру вышла из многосторонней сделки, которая сдерживала иранскую ядерную программу, и европейские державы оказались не в состоянии предотвратить это. Они знали, что это ошибка, и они предприняли вялые попытки сохранить сделку. Однако когда США пригрозили вторичными санкциями европейским фирмам и банкам, горделивые европейские державы быстро подняли белый флаг. Подобное запугивание может, в конечном счёте, убедить некоторые страны создать альтернативу долларовому финансовому порядку, однако в краткосрочной перспективе у США был рычаг давления, и он сработал.
Или вспомнить, например, продолжающуюся гражданскую войну в Ливии. Учитывая, что эта страна — важный транзитный узел для мигрантов со всей Африки, пытающихся пробраться в Европу, анархия там для ЕС неприемлема. Именно по этой причине канцлер Германии Ангела Меркель созвала саммит по заключению перемирия между враждующими фракциями в Ливии. В результате встречи появилось соответствующее соглашение — которое, подобно многим подобным документам, сразу же развалилось. Проблема заключается в том, что ни Германия, ни кто-либо в Европе не обладает достаточным потенциалом для того, чтобы заставить стороны соблюдать условия этого договора. Причём до такой степени, что на ситуацию в Ливии оказывают влияние и посторонние игроки — Россия, Турция и несколько стран Персидского залива — но не ЕС или его члены.
Сюда же можно отнести и политику Европы по отношению к России. Президента Франции Эммануэля Макрона всё больше беспокоит Китай, поэтому он, судя по всему, стремится восстановить отношения с Москвой, дабы отвадить её от Пекина. С точки зрения Франции — это здравая геополитика, но для Польши и некоторых стран Восточной Европы подобный подход равносилен богохульству. «Как у Европы может быть «общая политика в области международных отношений и безопасности», когда она не может договориться о том, какой подход избрать по отношению к своему стратегически важному соседу»? — задаётся вопросом Foreign Policy.
Увы, проблемы Европы куда значительней подобных конфликтов интересов. Европе грозит долгосрочный демографический кризис, влияние которого до сих пор невозможно в полной мере оценить. Теперь Европа — это самый престарелый континент в мире; медианный возраст на нём близится к 45 годам. На востоке же проблема усугубляется эмиграцией: молодёжь покидает родину в поисках лучшей жизни. Меньше молодёжи — медленнее экономический рост. Медленнее экономический рост — больше эмиграции. При этом стареющее население — это бремя для тех стран, экономика которых со временем становится всё менее продуктивной. Кроме того, люди в преклонном возрасте склонны к религиозности и националистским веяниям и выказывают меньшую приверженность либеральным ценностям ЕС, что сулит последнему ещё большими неприятностями.
В теории решением демографического кризиса может стать рост уровня иммиграции. Однако как показал миграционный кризис 2015 года, даже небольшое количество мигрантов может привести к непредсказуемым политическим последствиям. Если вспомнить те сложности, с которыми европейцы столкнулись при ассимиляции мигрантов в прошлом и ярое неприятие такого подхода «ксенофобами-националистами», то миграцию тяжело назвать идеальным противоядием.
В конечном счёте, хотя Европа остаётся богатым континентом с широким и интегрированным рынком, она обречена на угасание в грядущие годы, подчёркивает издание.
Суть проблемы, однако, состоит в том, что Европа думала, что она может избавиться от необходимости проводить политику силы, создать преуспевающее либеральное общество, а независимый подход различных государств к мировым делам ей сойдёт с рук. Во времена холодной войны ограниченность этой тактики маскировало американское господство на континенте: ЕС была не нужна связная и комплексная внешняя политика, потому что её безопасностью заведовало НАТО. При этом европейские державы обладали собственными внушительными и боеспособными армиями, необходимыми для сдерживания «советской агрессии» в Европе.
По окончанию холодной войны европейцы, правда, быстро решили, что гражданской мощи им будет достаточно. В 1985 году Германия располагала полумиллионом хорошо снаряжённых «штыков»; теперь же у неё всего 180 тыс. посредственно оснащённых солдат. В то время как американцы ошибались в том, что сложные мировые проблемы можно решить либо взрывая всё вокруг, либо свергая тиранов (либо и то, и другое вместе взятое), то европейцы ошибались в том, что дипломатии и права достаточно, и им не нужна «жёсткая сила».
Хотя эта идеалистичная формула сделала европейцев уязвимыми к последствиям ошибочных решений США (смотри война в Ираке), она работала до тех пор, пока Вашингтон желал находиться на передовой европейского фронта. Однако у США всё меньше возможностей там быть, так как их стратегический фокус смещается с Европы — и возвращаться туда не собирается. И дело здесь не только в Трампе. Меркель, например, недавно признала, что «Европа больше не является центром мировых событий. Внимание США к Европе будет ослабевать — и это будет справедливо при любом президенте».
Её решение — это «больше Европы»: движение к заключению банковского союза, развитие цифровых технологий и так далее. Однако эти реформы не решат фундаментальной проблемы: ни одно из европейских государств по отдельности уже нельзя назвать истинно великой державой, в то время как их позиции будут ослабевать параллельно с падением численности и старением их населения. По-настоящему единая Европа будет крайне мощным образованием, но ЕС просто не способен настолько тесно сомкнуть ряды, когда речь заходит о создании общей внешней политики или приобретении способности влиять на события, происходящих непосредственно на границах союза.
Что же касается трансатлантических отношений, то они представляют собой некий парадокс. До тех пор, пока Европа будет раздробленной и использовать свой потенциал не в полную силу, США будут её недооценивать, запугивать при любом удобном случае и всё меньше стремиться её защищать. Однако если Европа встряхнётся и излечится от недуга, став более серьёзным игроком, Вашингтон вне всяких сомнений увидит в ЕС ценного партнёра — но в этом случае континент уже не будет нуждаться в американском патронаже.
«Иными словами, слабая, стареющая и политически раздробленная Европа не стоит времени и сил, потраченных на её защиту, в то время как сильную, энергичную и единую Европу защищать стоит, но ей помощь США будет уже не нужна», — считает журнал.
Такой исход вероятен, если Европа и США не смогут заключить новую трансатлантическую сделку по китайскому вопросу. В этом случае Европа согласится заняться собственной безопасностью, в то время как США останутся формальным членом НАТО и средством на «крайний случай».
При таком раскладе США смогут сконцентрироваться на Азии. В обмен Европа согласится следовать в русле американской политики по отношению к Пекину, в частности, отказывая Китаю в лёгком доступе к продвинутым технологиям или другим средствам, которые могут иметь серьёзные последствия для национальной безопасности.
«Нейтралитет — не вариант: если американо-китайское противоборство обострится, а Европа решит остаться в стороне, то американцы вполне справедливо решат, что НАТО исчерпало свою полезность и выйдут из него», — предупреждает Foreign Policy.
«Примет ли Европа условия этой новой трансатлантической сделки, зависит от ЕС, хотя его решение, без всяких сомнений, будет связано с поведением Вашингтона и Пекина в грядущие годы. Однако на данный момент тяжело представить себе другой способ, с помощью которого возможно сохранить трансатлантическое партнёрство в долгосрочной перспективе», — подытоживает журнал.