Спустя несколько месяцев после прихода к власти Владимир Путин принимал у себя Билла Клинтона, и тогда российский президент, по его собственным словам, всех поверг в шок, когда спросил, сможет ли Россия когда-либо войти в НАТО. Сейчас же, после шести лет санкций, отношения России и США стали максимально сложными. Однако теперь, как пишет журналист Bloomberg Генри Мейер, Путин, похоже, намерен изменить правила игры, несмотря на всю русофобию Запада.
Так, на саммите по Украине, который недавно прошёл в Париже, Путин доминировал на переговорах. На них также присутствовала Ангела Меркель, но она скоро уйдёт со своего поста, и Эммануэль Макрон, но он занят протестами во Франции.
А на днях Путин объявил победу России в негласном соревновании с США, заявив о размещении гиперзвуковых вооружений. По его словам, раньше Советский Союз пытался догнать Запад, а теперь ситуация повернулась ровно наоборот.
При Путине Россия частично восстановила геополитическую мощь Советского Союза, укрепила отношения с Китаем, присоединила Крым, переломила ситуацию в Сирии, продала передовые вооружения Турции и заключила крупные контракты с Саудовской Аравии и Венесуэлой. Россия снова стала крупной силой на Ближнем Востоке и расширяет влияние в Африке.
Однако, как пишет автор статьи, при всех успехах во внешней политике Путин сталкивается с растущей опасностью для экономики и политики ввиду неповоротливой системы управления, которую он установил в своей стране. Так что теперь он занят вопросом, как обеспечить выживание «путинизма» после 2024 года.
«Если сравнить нынешнюю Россию с 2000 годом, когда Путин пришёл к власти, она сейчас в гораздо лучшем состоянии, — приводит издание слова бывшего американского чиновника Томаса Грэма. — Но если посмотреть на неё в перспективе следующих 10 лет, то возникает вопрос, как он собирается всё это сохранить?»
Как отмечает автор статьи, особенность Путина в том, что своих геополитических целей он достигает при ограниченном бюджете. Экономика России составляет лишь 8% от экономики США, и Америка на оборону тратит вдвое больше, чем Россия — на всё, включая образование, здравоохранение и правопорядок.
При этом автор статьи отмечает, что Путин уделяет особое внимание налогам, так что сбалансированность российского бюджета заслужила похвалу от рейтинговых агентств и Международного валютного фонда. У России небольшая задолженность и один из самых объёмных резервных фондов. Но при этом Путин не готов попытаться простимулировать экономику дополнительно, и это, по словам автора статьи, говорит о проблемах в экономике.
В этом году, как ожидается, рост российской экономики будет немногим больше 1%, тогда как по миру этот показатель составляет порядка 3,5%. И Путин неоднократно обещал россиянам совершить большой экономический прорыв, но реальный доход россиян сокращается. Как отмечают политологи, если бы подобная ситуация произошла в какой-либо западной стране, то такое правительство сместили бы во время ближайших выборов.
В конце 1999 года Путин, тогда ещё премьер-министр, заявил, что России потребуется 15 лет при экономическом росте в 8%, чтобы достигнуть показателей ВВП таких же, как тогда были у Португалии. В последующие годы, когда Путин уже встал у руля страны, Россия стала расти по 7% в год, и в 2012 году почти догнала Португалию, но затем снова откатилась назад.
Сейчас же с помощью Китая и других стран Путин «строит баррикады», чтобы защитить российскую экономику от превратностей системы, построенной на долларе. Вкупе с тактическими возможностями Путина это позволяет России соревноваться с силами, превосходящими её по весу. Тем более, как отмечают специалисты, ВВП — не абсолютная мерка для экономики. Гораздо важнее её устойчивость, способность переживать шоковые ситуации, финансовая система, низкий уровень иностранной задолженности, способность мобилизоваться перед лицом внешних угроз и богатство ресурсов — черты, которые присущи России.
Теперь же Путин задумался о том, что будет в 2024 году, отмечает автор статьи. И если прежде он говорил, что изменения в конституцию невозможны, то теперь, вероятно, он изменил мнение. И журналист Bloomberg отмечает, что это может быть «его самый рискованный гамбит».