Можно по-разному определить взаимосвязанность нашего «таящего в себе опасность» мира, пишет обозреватель The Hill Джеймс Койл, который занимал различные должности в американском правительстве и преподавал в Военном училище сухопутных войск США.
На днях на конференции в Дубае глава Всемирного экономического форума Бёрге Бренде предложил своё определение. «Мы живём в поистине глобальном мире, в котором ваши проблемы — мои проблемы, и наоборот. Во многих отношениях мы перешли от холодной войны к горячему миру», — заявил он.
По мнению автора статьи, тема всемирной взаимосвязанности требует ответа на вопрос: что изменилось и что осталось прежним с 1991 года?
В 1991 году США стали единственной сверхдержавой без единого равного соперника на горизонте. Советский Союз распался, а его преемница Российская Федерация переживала глубокий кризис, при котором уровень безработицы достиг 25%. Обе стороны приветствовали разоружение, чтобы получить «дивиденды от мира», или просто в силу того, что они не могли больше себе позволить соперничества. Китай медленно пробуждался от «многолетнего глубокого сна», но уже в качестве партнёра западного мира. На отношения Москвы с Пекином опустились «сибирские морозы», отмечает Койл.
ЕС усилился, а НАТО начало размышлять о будущем Восточной Европы, «которая больше не находилась в плену Кремля». Индия и Пакистан «ворвались» в ядерный клуб, но Северная Корея казалась технически отсталой и бедной. Ближний Восток «надёжно сидел в заднем кармане» Америки, даже традиционные союзники Москвы, включая Сирию, поддерживали стремление Вашингтона «освободить Кувейт от иракской оккупации», утверждает публицист.
В 2019-м Соединённые Штаты всё ещё остаются сверхдержавой, но они отреклись от роли мирового лидера. Увязнув в Афганистане, после 18 лет войны американцы так и не смогли продемонстрировать плоды своих усилий. При этом призыв к изоляционизму в Вашингтоне стал звучать всё настойчивее.
Администрация Обамы безуспешно пыталась выйти из Ирака, точно так же, как правительство Трампа пытается покинуть Сирию. Различие между двумя эпохами в стиле. Столкнувшись с «беспрецедентными геополитическими завоеваниями России», Белый дом сегодня предпочитает умыть руки, считает автор статьи.
У России сильная экономика, которая опирается на два столпа: продажу топлива и оружия. Что ещё более важно, Москва научилась искусству «использовать торговлю природными ресурсами в качестве оружия». За последние 20 лет она дважды сокращала поставки газа Украине и Европе и строила «экономически избыточные» трубопроводы, чтобы получить возможность «награждать друзей и наказывать врагов», рассуждает колумнист.
В настоящий момент разоружение — это «мечта прошлого». Обе стороны не продлили несколько истёкших соглашений, они аннулировали Договор о ракетах средней и меньшей дальности, обвинив друг друга в его нарушении. СНВ-III — единственное соглашение, которое остаётся в силе, и его срок подходит к концу в феврале 2021 года, напоминает Койл.
Ниже стратегического уровня Москва «прямо или косвенно вмешивается в сепаратистские конфликты» во множестве соседних стран: в Азербайджане, Грузии, Молдавии и на Украине. В каждом случае она «доводит ситуацию до кипения» и затем пытается выступить в качестве миротворца. Благодаря этому российские войска вернулись на границы бывшего СССР. И сегодня, по мере того как её армия восстанавливается, Россия пытается использовать свои войска в качестве миротворцев в Сирии, полагает обозреватель The Hill.
Между тем Москва и Пекин рассматривают друг друга в качестве стратегических партнёров. В этом есть геополитический смысл: России нужен рынок сбыта для её энергетических ресурсов, Китаю — топливо для его экономики. Запад, напротив, видит в Поднебесной скорее соперника, чем партнёра.
ЕС распадается на части на фоне брексита, и другие страны пытаются заключить двусторонние энергетические сделки с Россией. Расширение НАТО вызвало «российскую реакцию» в Грузии и на Украине. Некоторые новые участники альянса, включаю Венгрию, «заигрывают» с Москвой. Турция, сильный член военного блока, купила у России противоракетные комплексы С-400. В то же время Анкара позволяет себе становиться зависимой от российских и иранских нефтегазовых поставок и подписывает с Москвой контракты о строительстве четырёх атомных реакторов, обращает внимание Койл.
Индия и Пакистан всё ещё представляют угрозу друг для друга, но ядерный клуб пополнился «непредсказуемой» КНДР. В обмен на денуклеаризацию Пхеньян требует, чтобы США в одностороннем порядке разоружили ядерные силы в Южной Корее, что грозит Сеулу и Токио «ядерным шантажом», полагает автор статьи.
По его словам, Ближний Восток потрясли американское вторжение в Ирак, «арабская весна», появление «Исламского государства»* и западное вмешательство в Сирию. В итоге Иран добавил Ирак и Сирию в свой «шаткий альянс», а Россия пробилась на рынок Персидского залива.
Поведение США изменилось. Они больше не проводят практичную внешнюю политику. Многие изменения, указанные выше, напрямую связаны с решением Америки отказаться от роли «заокеанского противовеса на евроазиатском континенте».
«Однако кое-что не изменилось — Россия не отказалась от практической политической борьбы. Пока Америка постепенно удаляется за свои океанские границы, остающийся позади неё вакуум заполняют Россия или хаос», — подчёркивает публицист.
«Когда Америка наконец-то осознает, что односторонний уход с поля битвы холодной войны в действительности наносит ущерб, а не сохраняет её интересы, остаётся надеяться, что горячий мир — единственное, чего придётся опасаться миру», — заключает Джеймс Койл.
* «Исламское государство» (ИГ) — организация признана террористической по решению Верховного суда РФ от 29.12.2014.