Несмотря на то что Европейский союз и Россия располагаются в одной и той же части света, между ними не так уж много общего, пишет в своей статье для Project Syndicate бывший министр иностранных дел Германии Йозеф «Йошка» Фишер. Как подчёркивает Фишер, сами россияне до сих пор не могут определиться, где место их страны в мире, — хотя большая часть российской территории находится в Азии, 70% населения России всё же проживает к западу от Уральских гор. Впрочем, никакого интереса присоединяться к Восточной Азии или исламскому югу россияне не проявляют, а значит перед ними встаёт выбор — ориентироваться на Европу или же действовать самостоятельно, отмечает дипломат.
По мысли Фишера, поиск собственного пути станет для страны рискованным предприятием. «Россия — ядерный гигант, однако она слабеет и в демографическом, и в экономическом, и в технологическом плане. Эта страна до сих пор зарабатывает себе на жизнь экспортом ископаемых источников энергии и других сырьевых товаров, а этого вряд ли будет достаточно для того, чтобы сохранять себе статус сверхдержавы в XXI веке. Россия всё больше рискует оказаться младшим партнёром Китая», — рассуждает он.
Таким образом, единственная альтернатива для Москвы — это Европа, убеждён автор. Между тем, здесь обе стороны являются «узницами своих исторических путей», пишет он. В частности, Центральная и Восточная Европа — и в особенности Польша и Прибалтика — всё ещё хранят горькую память «о деспотическом правлении царей и Советов», а «аннексия» Крыма* российским президентом Владимиром Путиным и его «военная кампания на Восточной Украине» лишь усилили недоверие к России в регионе, считает дипломат.
Отношения России с остальной Европой также определяет история страны, продолжает Фишер. «Измотавшись в течение 90-х годов XX века последствиями распада СССР, в 2000 году после прихода к власти Путина Россия взяла на вооружение ментальность XIX века: российская элита, как и в имперский период до большевистской революции, считает свою страну великой европейской державой — а в рамках Восточной Европы ещё и гегемоном, — в результате чего она становится соперником ЕС», — поясняет он.
Весь смысл существования Евросоюза заключается в том, чтобы выйти за рамки деления Европы на зоны влияния, поскольку только так можно предотвратить возвращение к силовому противоборству между странами и катастрофическим войнам, которые велись в первой половине XX века, уверен автор. Однако Россия просто-напросто слишком велика, чтобы интегрировать её в ЕС: не вполне ясно, «кто кого в таком случае будет интегрировать», отмечается в материале. Впрочем, даже если это было бы не так, Россия — или, как минимум, её руководство — не разделяет ценности Евросоюза, полагает Фишер. ЕС не только защищает демократию, независимые суды и верховенство права, но и отказался от любых попыток передела границ при помощи силы; меж тем, хотя географическая близость вынуждает Россию и Европу поддерживать двусторонние отношения в настолько хорошем состоянии, насколько это возможно, «война», которую «продолжает вести Кремль» в Донбассе, практически не позволяет этого достичь, подчёркивает Фишер.
Тем не менее президент Франции Эммануэль Макрон вновь стал предпринимать усилия по улучшению отношений между ЕС и Россией — в частности, он в прошлом месяце встретился с Путиным в преддверии саммита «Большой семёрки» во Франции, напоминает дипломат. По мнению Макрона, Европа не заинтересована ни в том, чтобы подталкивать Россию всё дальше в объятия Китая, ни в том, чтобы стоять и смотреть, как разрушаются российско-американские соглашения о контроле за вооружениями.
Вместе с тем, как полагает Фишер, в связи с усилиями Макрона возникает немало вопросов. «Во-первых, отнюдь не очевидно, какую роль вообще может сыграть Европа в обновлении международного режима контроля за вооружениями, — пишет он. — Без США Европе почти нечего предложить России по вопросу ракет средней дальности. Она окажется в неудобном положении стороны, которая пытается убедить двух не желающих идти на контакт игроков заключить новое соглашение. И мы здесь даже не учитываем Китай, который также разработал и принял на вооружение ракеты средней дальности».
У Европы есть что предложить России в экономическом смысле, однако налаживание экономических отношений между Москвой и Брюсселем будет невозможным, если не появится реальных подвижек по исполнению Минского соглашения и урегулированию конфликта в Донбассе, убеждён автор. «Готов ли пойти на это Путин, неясно», — отмечает он.
По мысли автора, единственным вопросом, который действительно вносит раскол между Россией и ЕС, является вопрос демократии. «Путин и российская олигархия больше всего на свете боятся того, что украинский «майдан» 2014 года повторится на Красной площади в Москве, — констатирует Фишер. — И в том, что это возможно, Кремль винит не НАТО, а ЕС. Антинатовская риторика — это испытанный временем инструмент пропаганды, эксплуатирующий закоренелый страх многих россиян перед этим пугалом времён холодной войны. Однако настоящей угрозой российская олигархия считает именно ЕС и продвижение им демократии и верховенства права».
Как пишет дипломат, общественные устройства России и Европы «фундаментально несовместимы», поскольку представляют противоположные ценности и очень разные подходы к внешней и внутренней политике. В XIX веке Россия была лидером Священного союза — оплота реакционеров, противостоявшего буржуазным революциям в Европе. В 1917 году после прихода к власти большевиков ситуация кардинально изменилась, и Россия превратилась в «колыбель революции», однако при Сталине она вернулась к тем же целям, к которым стремились и русские цари — особенно в смысле подавления движений за независимость в Центральной и Восточной Европе, рассуждает автор. «Путинский режим» прошёл по аналогичной траектории — он «отступил назад в XIX век, вступил в союз с православной церковью и начал совершать нападки на «упадочный Запад», выдавая тирады против гомосексуализма и либерализма» и оказывая поддержку антилиберальным и националистическим силам в Европе и США, считает он.
«Каким бы желательным ни было сейчас улучшение в отношениях между США и ЕС, его не получится достичь быстро и легко, — подытоживает Фишер. — Европа едва ли может позволить себе даже крохотные уступки по главным вопросам — Украине и демократии».
* Крым вошёл в состав России после того, как за это проголосовало подавляющее большинство жителей полуострова на референдуме 16 марта 2014 года (прим. ИноТВ).