«Россия стала необходимой, и Эммануэль Макрон больше не пытается без неё обойтись», — пишет обозреватель Le Monde Сильвия Кауфман. Пока во вторник, 27 августа, президент Франции на встрече с послами настаивал на необходимости «переосмыслить отношения с Россией», в Москве Реджеп Тайип Эрдоган обсуждал Сирию с Владимиром Путиным.
Простое совпадение, однако между этими событиями можно найти связь: со слов анонимного французского дипломата, Москва представляет собой «новую Мекку», куда отправляются в стратегический хадж все лидеры арабо-мусульманского мира, а также Биньямин Нетаньяху, премьер-министр Израиля, который заглядывает при каждом удобном случае.
Как рассказывает издание, на этой неделе Макрон трижды в деталях объяснял, почему возвращение России на европейскую арену стало главной задачей его дипломатии. Эта тема поднималась на встрече с Владимиром Путиным 19 августа, затем, через два дня, на встрече с журналистами, во вторник в Елисейском дворце, а также затрагивалась на саммите «Большой семёрки».
Однако такой поворот в сторону России уже не новость: как напоминает французская газета, в мае 2018 года в Санкт-Петербурге Макрон уже пытался заложить фундамент этому новому подходу, однако Путин не пошёл навстречу. На прошлогодней встрече с послами президент выдвинул идею о «новой архитектуре европейской безопасности», которая включает Россию, но тогда его не поддержали французские дипломаты. Осенью Путин сделал одолжение Макрону и приехал на Форум мира по случаю 100-летия перемирия 1918 года, а в июле Франция заявила о том, что поддерживает возвращение России в Совет Европы.
После встречи в Форте Брегансон уже запланирован визит Путина на второй Форум мира, который пройдёт в этом ноябре, а Макрон будет гостем на праздновании 75-летия Победы в следующем году. Если же Москва в скором времени сделает определённые шаги (например, проведёт обмен пленными с Киевом), то главы государств увидятся ещё раньше — в конце сентября в Париже на встрече в нормандском формате для урегулирования ситуации в Донбассе. Разрешение украинского кризиса, подчёркивает издание, является необходимым условием потепления отношений между Францией и Россией.
И всё же Макрон не пытается переиграть перезагрузку Барака Обамы, которая стала тщетной попыткой американцев сблизиться с Россией в 2009 году. Хотя Путин и остаётся у власти, с тех пор, по мнению президента, изменились геополитические реалии, а мир претерпевает небывалые изменения. Поэтому Макрон связывает свою «русскую стратегию» с тремя постулатами.
Во-первых, путинская модель военной экспансии и нахождения в постоянном конфликте, хотя и имеет некоторый успех, в конечном итоге не будет продолжительной: из-за экономических и демографических проблем России рано или поздно придётся искать поддержку, и она неизбежно повернётся к Китаю. Для европейцев этот союз вреден, поэтому им надо его не допустить.
Второй постулат: разрыв с США. Хотя Вашингтон остаётся «очень важным союзником», он отделился от Европы и больше не определяет её политическую стратегию. Выйдя из ДРСМД, который до этого Москва «недолго думая нарушила», Белый дом ускорил развитие событий, и теперь именно европейцам надо создать новый договор по контролю над вооружением, включив в него Россию, которая, считает Макрон, «является европейской страной».
Согласно третьему постулату, новая поляризация мира сосредоточится вокруг Китая и США. Даже если Вашингтон будет вести с Китаем переговоры о контроле над вооружением, Макрон хочет быть не «заложником» или «вассалом», а союзником. Для этого необходимо создать новый многосторонний миропорядок.
«Эммануэль Макрон любил оспаривать догмы», — пишет обозреватель Le Monde. Так, он не поддерживает идею, по которой Россия сама отдалилась от Запада после распада СССР, и считает, что «россияне пережили расширение НАТО и стратегию ЕС как одну из форм агрессии». Адепт «смелой дипломатии», нынешний президент Франции настаивает на сближении России и Европы, однако остаётся открытым вопрос: сможет ли Путин, который 20 лет назад начал отдаление от Европы, стать человеком, способным пойти на сближение? Макрон наивно заявляет, что знает, с кем имеет дело — ему придётся убедить в этом своих европейских партнёров, в первую очередь Швецию, Балтийские страны, Румынию и особенно Польшу.