Шведские министры гораздо быстрее реагируют на то, что говорят о Швеции за рубежом, чем на реальные проблемы в собственной стране. Их обидчивость вполне вписывается в рамки общей атмосферы диалога, в которой интернет превратился в полую воронку, а поверхностность в суждениях — в торговую марку. Из года в год они спорят об истинной ситуации, в то время как реальным условиям в обществе и отношения между людьми не уделяется должного внимания, пишет в своей статье для Göteborgs-Posten шведский журналист Ларс Оберг.
«Обычно люди говорят о том, что они хотят, чтобы их Швеция была единой; за это выступают все партии, однако на практике в стране формируются параллельные общества, появлению которых никто не мешает. Этот процесс шёл на протяжении десятилетий, и его можно описать как результат неосмотрительности общества и безразличного индивидуализма. Люди замыкаются в себе и блюдут собственные интересы. Если люди не понимают, на чём держится общество, то они не заметят, когда оно повиснет в воздухе», — считает журналист.
Авторы нашумевшей статьи The New York Times от 10 августа увязали шовинизм и правый популизм в Швеции с «российскими операциями по оказанию влияния». В материале говорилось о том, как ряд крайне правых сайтов распространяет сюжеты о том, как общество благоденствия постепенно деградирует, а также о том, как появилась международная сеть противников миграции.
«Что по большому счёту осталось за рамками этого сюжета о реакционном субкультурном пузыре в однажды прогрессивной северной стране-утопии, так это материальные изменения, которые являются реальной причиной для недовольства и уныния», — отмечает Оберг.
По мнению автора, Швеция преобразилась, причём в кратчайшие сроки, а сам этот процесс и его последствия никто не потрудился проанализировать. «Хорошо задокументированные свидетельства проблем в системе здравоохранения, образования, а также на улицах и площадях подбросили вовсе не российские агенты. Они в высшей степени реальны и оказывают влияние на политику и взгляды на общество — на то, что должно нас всех связывать», — полагает шведский журналист.
Автор подчёркивает, что стоит осознать следующее: Швеция страдает от сегрегации, и повторяя до посинения слово интеграция, делу не поможешь — по крайней мере до тех пор, пока не появятся инициативы, способные переломить эту тенденцию к растущему сепаратизму и расколу.
«На данный момент никакой политики интеграции не существует, и, вполне возможно, что вся эта концепция — это иллюзия. Когда мы говорим, что мигрантов нужно включать в общество, мы уже не можем объяснить, что это значит», — считает Оберг.
Экстремистов, которые пытаются убивать простых людей по соображениям религиозного и расистского характера, можно анализировать с точки зрения состояния их мозга, однако вне зависимости от того, идёт ли речь о достойных сожаления единичных отклонениях или же о настоящих идеологических солдатах, их действия имеют большое влияние на общество и на отношение сограждан друг к другу. Как известно, именно в этом и состоит смысл терактов, насилия и устрашения. «Мы должны перестать полагаться друг на друга. Мы должны рухнуть в бездну бесчеловечности. Без социальных скреп может произойти всё что угодно», — предупреждает автор.
Теракты в большей степени вредят доверию в обществе, если оно было предварительно ослаблено. Полностью защититься от насилия невозможно, однако лучше всего против него оберегает единство общества. И именно поэтому так тяжело понять, почему страна с историческим стремлением к свободе, сильным управленческим звеном, культурой консенсуса и рациональной философией общества благоденствия, может смириться с сегрегацией как с формой замедленного социального взрыва.
В список разумного можно включить многое — от роли Швеции в мире до требований индивида к обществу. «Однако разумно ли проводить крайне открытую миграционную политику, не задумавшись для начала о том, какие последствия она будет иметь?» — задаётся вопросом Оберг.
Швеция — это далеко не единственная страна, общество в которой становится всё более поляризированным и агрессивно выражает своё недовольство, однако в ней сложилось куда больше условий для целостного мышления, чем во многих других местах.
По мнению автора, очевидно, что источник проблемы кроется не в миграции самой по себе — ведь люди должны смешиваться, а горизонты — расширяться. Проблема заключается в миграционной политике, которая не установила разумных рамок этого явления, в её скорости, а также в том, что, следуя этой политике, Швеция одинаково относилась ко всем мигрантам, считая также, что они жертвы не того общества, которое они покинули, а общества, в которое они пришли.
«Нам следует как уделять больше внимания индивидуальности, так и защищать общество. По какой-то причине нам пока не удаётся ни первое, ни второе. Так современная шведская история приобретает черты трагедии», — подводит итог Ларс Оберг.
«Нам следует как уделять больше внимания индивидуальности, так и защищать общество. По какой-то причине нам пока не удаётся ни первое, ни второе. Так современная шведская история приобретает черты трагедии», — подводит итог Ларс Оберг.