NI: экс-аналитик ЦРУ предупреждает, что страх перед «российской агрессией» ведёт в ловушку войны

В начале прошлого века президент США Теодор Рузвельт описывал «забавный пример того, как взаимное недоверие и страх толкают два народа на путь войны», характеризуя всё более ухудшающиеся отношения между Германией, которую возглавлял тогда кайзер Вильгельм II, Францией, Великобританией и Российской империей. По его оценкам, кайзер тогда всё больше опасался, что англичане планируют атаковать его и даже объединиться для этого с Францией — в то время как сами англичане панически боялись, что кайзер замышляет вступить в тайный альянс с Францией или с Россией, чтобы стереть с карты Британскую империю. Однако через несколько лет эти опасения выросли до такой степени, что привели Европу к войне, охватившей вскоре весь континент. Сегодня США и Россия оказались в «ловушке восприятий угрозы», рискуя повторить аналогичные ошибки из-за политических просчётов и нарастающего недоверия, пишет в статье для The National Interest Джордж Биб, экс-глава отдела ЦРУ по анализу России.

Когда Европа внезапно оказалась на пороге войны, британцы и немцы тщетно пытались заверить друг друга в том, что у них нет никаких «агрессивных намерений». Но поскольку каждая из сторон твёрдо считала, что их собственные планы носят исключительно «оборонительный характер», то все заявления других о том, что они ощущают «угрозу» в свой адрес, казались необоснованными и воспринимались как лицемерие, свидетельствующее о лживости и агрессивных намерениях остальных, поясняет автор. При этом все попытки заверить друг друга и каким-то образом урегулировать ситуацию только усугубляли проблему, спровоцировав в совокупности с другими негативными факторами начало Первой мировой войны. «Нации попали в ловушку… в тупик, из которого не было и до сих пор нет выхода», — писала историк Барбара Такман в книге «Августовские пушки», посвящённой истокам того конфликта.

Первая мировая война стала результатом скорее многочисленных просчётов и некомпетентности, чем какого-то злого умысла, отмечается в статье. Историки продолжают спорить о том, кто несёт больше ответственности за развязывание конфликта, однако мало кто сомневается, что каждая из крупных держав внесла в него свою лепту «недальновидности и безответственности», констатирует The National Interest.

«Сегодня в Вашингтоне мало кто считает, что наши напряжённые отношения с Россией представляют такую же угрозу. Скорее господствующая парадигма понимания и реакции на российскую угрозу сводится к образам Второй мировой войны», — поясняет автор. Публикации в американских СМИ наполнены «унизительными ссылками» на встречу в Мюнхене, где в 1938 году британский премьер-министр Невилл Чемберлен предпринял трагическую попытку удовлетворить территориальные амбиции Гитлера и договорился о злополучном «мире нашего времени», а в ходе предвыборной кампании 2016 года кандидат в президенты от Демократической партии Хиллари Клинтон открыто заявила, что заявления Москвы о её обязанности защищать русскоязычное меньшинство на Украине «перекликается с заявлениями нацистской Германии» о необходимости защищать немецкие меньшинства в Польше и Чехословакии, говорится в статье. Подобным же образом сенатор Линдси Грэхэм и другие республиканцы не раз сравнивали нынешнего президента России Владимира Путина с Адольфом Гитлером, описывая его как «авторитарного лидера», который «затаил обиду» из-за территориальных потерь после распада СССР и несправедливого отношения со стороны мирового сообщества, пишет The National Interest.

По мнению ряда западных политиков, Путин находится во власти «экспансионистских амбиций», которые необходимо пресечь на корню прямо сейчас, пока он не начнёт действовать «чересчур дерзко» и активно. Они также уверены, что любые призывы найти «дипломатический компромисс» Путин расценивает как признаки слабости, которые он может использовать в своих интересах, отмечается в статье. С точки зрения тех, кто рассматривает «российскую угрозу» через эту призму, главную опасность представляют «агрессивные намерения Кремля», а главная задача США и НАТО заключается в том, чтобы «сдерживать агрессию» при помощи силы. Если говорить об аналитиках западной разведки, то такое беспокойство перерастает в сосредоточенное изучение российских планов военных действий и систем вооружений в поисках признаков «готовящейся атаки», констатирует автор.

К примеру, военные эксперты США и НАТО, анализировавшие подготовку России к масштабным военным учениям «Запад» в 2017 году, высказывали опасения, что эти манёвры в действительности могут оказаться «троянским конём» и стать лишь прикрытием, чтобы Москва смогла «оккупировать» Белоруссию или осуществить «военное вторжение» в одну из стран Балтии. В то время как представители британской разведки предупреждают, что «российские хакеры» уже способны выводить из строя целые электростанции, взламывать системы управления воздушным движением и даже дистанционно отключать системы кондиционирования, а лидеры американского разведывательного сообщества бьют тревогу, заявляя о стремлении Москвы «подорвать основы западных демократий» и «уничтожить международный порядок», сложившийся после окончания Второй мировой войны, отмечает The National Interest. 

Однако не все на Западе считают, что намерения России носят «наступательный характер», отмечает автор: некоторые эксперты полагают, что Россия во главе с президентом Путиным представляет собой «слабую, переживающую закат державу», которая лишь пытается обороняться от расширения НАТО на восток и от попыток Вашингтона трансформировать российскую внутреннюю политику. «Действия Путина главным образом реактивны», — полагает Стивен Коэн, почётный профессор Нью-Йоркского университета. Сторонники этой точки зрения часто цитируют основоположника «стратегии сдерживания» Джорджа Кеннана, который ещё два десятилетия назад так описывал вероятные последствия расширения НАТО: «Мы увидим негативную реакцию со стороны России, и тогда [сторонники расширения НАТО] заявят: «Мы всегда говорили вам, что из себя представляют русские». Но всё это не так». По мнению Кеннана, Россия вовсе не является страной, «отчаянно стремящейся атаковать Западную Европу», и нельзя сравнивать её с нацистской Германией, поскольку подобные аналогии лишь усиливают эмоциональный накал и подталкивают к опасным решениям.

Сторонники этой версии об «обороняющейся России» также предупреждают, что если кажущиеся «агрессивными» действия диктуются «страхом и уязвимостью», то демонстрация собственной «несгибаемой решимости и боеготовности» может оказать негативный эффект: «Вместо того чтобы предотвратить агрессию, продемонстрировав готовность дать отпор, силовые меры против государства, которое уже считает, что ему угрожают, могут только усилить ощущение уязвимости и спровоцировать опасную острую реакцию». В качестве примера они приводят военный конфликт в Грузии, когда активность Вашингтона и открытая поддержка со стороны НАТО лишь разожгла войну, которую США уже не смогли предотвратить, говорится в статье. Эти эксперты уверены, что предпочтительнее использовать в отношениях с Москвой дипломатический подход в духе «не навреди», и вместо угроз обсуждать возможные компромиссы и способы урегулирования конфликта. Если Запад хочет мира с Россией, утверждают эти эксперты, то необходимо делать акцент «на общности и компромиссе, а не на оружии и санкциях», пишет The National Interest.

По мнению автора статьи, каждый из этих подходов, объясняющих поведение России и обуславливающих реакцию на него, содержит свою долю истины. «Москва затаила глубокие обиды, она подвержена заблуждениям и испытывает недоверие к намерениям Америки, и за последние 25 лет она перестала видеть в США партнёра и начала видеть в них противника — отчасти из-за тех действий Америки, которые она считает угрожающими», — поясняется в статье. Как минимум часть тех шагов Москвы, которые кажутся американцам «ничем не спровоцированной агрессией», россияне считают «естественной реакцией» на многолетнее вмешательство Запада во внутренние дела России и её соседей, отмечает The National Interest.

Однако в основе поведения России лежат не только оборонительные мотивы, уверен автор: «Она считает себя великой державой, которой просто не повезло в 1990-х годах, которая должна играть ключевую роль в международных делах наряду с США, Европой и Китаем и которая должна доминировать над своими соседями, как это обычно делают крупные державы». Отчасти та «обида» на Америку, которая укоренилась внутри российского политического класса, объясняется убеждённостью в том, что Вашингтон относится к России как к «подчинённой» и мешает ей вернуть статус великой державы, говорится в статье: «Желание России доминировать над соседними странами стало ключевым фактором, обусловившим их попытки вступить в НАТО и добиться помощи со стороны США, что в свою очередь подпитывало страхи Москвы, выливаясь в спираль нарастающей враждебности».  

В такой ситуации совершенно противоположные взгляды на намерения другого государства искажают «сигналы», которые оно посылает, и лишь укрепляют ошибочные гипотезы касательно того, как противник отреагирует на те или иные события, констатирует автор. Нерешённые вопросы относительно «архитектуры безопасности», сложившейся в Европе после окончания холодной войны, только подпитывают этот антагонизм. А новые кибертехнологии, последствия которых ещё плохо изучены, в сочетании с разработкой современных систем доставки стратегического оружия, предоставляют атакующей стороне огромные преимущества перед тем, кто защищается, укрепляют «ощущение уязвимости» и провоцируют агрессию, говорится в статье. Изменения в глобальном геополитическом порядке обернулись угрозой для мирового господства США, одновременно предоставив России и другим странам возможность расширить своё влияние.

Сегодня США и Россия фактически оказались в «ловушке восприятий угрозы», повторяя негативный опыт Великобритании и Германии, предшествовавший началу Первой мировой войны, подчёркивается в статье: «Русские уже давно убеждены, что Вашингтон стремится окружить их страну враждебно настроенными марионеточными режимами и свергнуть российское правительство. А американцы недавно пришли к выводу, что Кремль пытается использовать кибероружие, чтобы расколоть общество и уничтожить американскую демократию». При этом и США, и Россия считают предполагаемые страхи друг друга в лучшем случае преувеличениями, а чаще всего «откровенной ложью». Вашингтон обвиняет Москву в паранойе, а Россия отвечает обвинениями в «русофобии», причём нежелание учитывать страхи друг друга лишь укрепляет восприятие угроз каждой из сторон, пишет The National Interest.  

Жизнестойкость также требует разработки и соблюдения некоего набора правил, которые и друзья, и враги будут считать легитимными, уверен автор. Скептики в США и России презрительно относятся к предположению о том, что правила могут каким-то образом ограничить действия той или иной стороны, которая не станет уважать правила и соглашения, одновременно вынашивая агрессивные намерения в отношении своего оппонента. Однако история доказывает, что даже «заклятые враги» могут достичь взаимопонимания, которое будет способствовать взаимной сдержанности и позволит уменьшить вероятность кризиса, способного возникнуть в результате неверных интерпретаций и недопонимания, подчёркивается в статье. Необходимо при этом использовать и «побочные аспекты» системы, полагает автор: «Чтобы остановить процесс ухудшения отношений, обеим сторонам необходимо честно признать, что они являются соперниками и что их цель заключается не в том, чтобы выстроить партнёрство, а в том, чтобы удержать их соперничество внутри безопасных границ, которые будут уважать обе стороны. Вместо того чтобы концентрироваться на том немногом, в чём Вашингтон и Москва согласны друг с другом, нам необходимо перечислить все области, в которых между нами есть разногласия».

По мере роста мощи Китая и настойчивости России необходимо, чтобы Европа взяла на себя ключевую роль «системного противовеса», способного создать и поддерживать международный баланс. Однако она не сможет играть эту роль, если разделяющие силы продолжат давить на НАТО и Евросоюз, угрожая ускорить европейскую дезинтеграцию и трансатлантический раскол, говорится в статье. Поэтому США должны сосредоточиться на том, чтобы «вернуть НАТО к обороне». Это позволит убедить Польшу, страны Балтии и других членов НАТО, опасающихся «агрессии России», в том, что альянс готов их защищать, а также уменьшит трения, существующие внутри альянса, поясняет The National Interest.