Новые сегменты границы Эстонии с Россией представляют собой длинный забор под видеонаблюдением. «Меня провожают вдоль забора по дороге, которая шириной почти в половину десятиметровой пограничной зоны, где запрещены любые передвижения. «Ох, — думаю я, — десять метров — это куда меньше, чем пограничная зона между Финляндией и Россией, которая может достигать трёх километров», — пишет в своей статье для Yle Густаф Антелль.
Тот участок, который посетил журналист, — это то же самое место, которое Эстония показывает различным заезжим высокопоставленным чиновникам вроде министров стран НАТО или послам, которым интересно, как выглядит восточная граница.
У Эстонии были планы — во всяком случае, до нынешнего момента — построить на всём протяжении своей восточной границы забор, за которым можно будет наблюдать как с помощью камер, так и беспилотников.
«Однако теперь эстонское правительство передумало, — отмечает Антелль. — Полностью оснастить границу средствами электронного наблюдения просто-напросто слишком дорого».
«У нас огромные планы по электрификации всей границы с целью создания «китайской стены». Но этого можно достичь с гораздо меньшими затратами», — заявил новый министр финансов Мартин Хельме.
Немного изумляет то, что местное население в приграничных областях с ним, как правило, согласно.
«Для местных вопрос границы совсем о другом, — считает один из местных жителей Рейн Ярвелилл. — У многих здесь, в Сетомаа, есть тесные контакты по ту сторону границы».
Когда в 1991 году Эстония получила независимость, Печорский район остался на российской стороне. Считается, что исторически Печорский район — это часть Эстонии, и до развала СССР там никакой границы не было.
«Обеспечивать безопасность на границе нужно не потому, что мы боимся российских танков или агентов службы безопасности, — отметил Ярвеллил. — Единственное, что нас беспокоит, так это банды контрабандистов, которые здесь обосновались».
Глава коммуны Сетомаас Рауль Кудре с ним согласен.
«В итоге вопрос сводится к тому, получим ли мы инфракрасные сенсоры, беспилотники и всё такое. Важно, чтобы у пограничников была работа. Они находятся здесь всё время, и они являются частью местного сообщества»,— заявил он.
Кудре также подчеркнул, что новые технологии должны дополнять, а не заменять ту сеть пограничников, которая существует сейчас.
«Пограничный забор, который мне показали, — это всего лишь тестовый отрезок длиной 3,5 километра. Остальные 340 километров границы с Россией в лучшем случае слегка расчищены, чтобы были видны отдельные старые пограничные столбы, — отмечает журналист. — По моему дилетантскому мнению, пограничникам, без всяких сомнений, пошло бы на пользу увеличение количества камер и сенсоров».
«У нас очень профессиональные пограничники, которым приходится играть в индейцев», — констатирует глава подразделения полиции и пограничной охраны Эгерт Беличев.
Дело в том, что граница настолько плохо размечена, что пограничникам приходится запоминать, на чьей территории находятся отдельно взятые деревья и камни.
«Наши пограничники должны знать каждую травинку, чтобы иметь возможность доказать каждый случай нарушения границы. Очень сложно заниматься этим какое-то время спустя, потому что природные условия очень переменчивы», — добавил он.
Такая открытость границы вызвана, прежде всего, причинами политического характера. Из-за того что Россия и Эстония по-прежнему официально не ратифицировали договор о границе, речь, по сути, идёт о контрольной линии. В принципе — но вряд ли на практике — стороны могут договориться о переносе границы, и тогда легче всего было бы вообще не строить никакой дорогой пограничной инфраструктуры.
Министр внутренних дел Март Хельме — отец вышеназванного министра финансов — предложил разделить проект по повышению безопасности на границе на более мелкие элементы. «Первый участок, который мы построим, будет от пунктов на самом юге (где сходятся границы Литвы и России) до Лухамаа. Затем мы продолжим дальше — шаг за шагом», — заявил он.