Оставляющая пост главы правительства Тереза Мэй критикует претендентов на свою должность (не называя имён, разумеется): «они думают, что кресло премьер-министра — это позиция силы», тогда как на самом деле это «позиция служения». Политический обозреватель The Daily Telegraph Чарльз Мур с ней не согласен: по его мнению, одно неотделимо от другого, и именно в непонимании этого факта кроется провал политики Мэй.
Сравнивая её ответы журналистам с интервью, которое недавно дал газете The Financial Times Владимир Путин, Мур приходит к удручающему выводу. Как, вероятно, другие британцы, колумнист считает Путина «плохим человеком», жестоким и циничным деспотом, который «организовал» отравления в Солсбери. Однако, в отличие от дилетантства «хорошей» Мэй, интервью президента России является образцовым.
Чарльз Мур подробнее останавливается на рассуждениях Владимира Путина о кризисе так называемой «либеральной идеи» в контексте политики Дональда Трампа. Как отмечает журналист, Путин назвал своего американского коллегу «талантливым человеком», который считает, что «распределение ресурсов, распределение доходов от этой глобализации в последнее десятилетие было несправедливым в отношении Соединённых Штатов» и «хорошо знает, чего от него ждут его избиратели», поэтому он победил на выборах. Владимир Путин заявил, что реакция либералов на это была неадекватной, а корень проблемы кроется в «разрыве между интересами элит и интересами подавляющего большинства населения».
Так, президент России считает, что перед лицом массовой миграции элита забывает об интересах «коренного населения» в угоду мультикультурализму. На практике «некоторые элементы» этой «либеральной идеи» оказываются нереалистичными, однако её защитники «ничего не делают», говоря, что и «так хорошо». Вот почему те жители Америки, которым «не очень», выбрали Трампа: он хотя бы что-то делает.
Такие же проблемы возникают и в Европе. Как отмечает Чарльз Мур, Путин критикует права мигрантов, потому что это позволяет им безнаказанно убивать, грабить и насиловать. Со слов президента, либеральная идея «вступила в противоречие с интересами подавляющего большинства населения» и «себя изжила». По его мнению, «основополагающие человеческие правила и моральные ценности», которые провозглашает религия и в частности христианство, «стабильнее, важнее для миллионов людей, чем эта либеральная идея, которая … прекращает своё существование».
Обозреватель The Daily Telegraph признаёт, что можно по-разному реагировать на интервью Путина. С одной стороны, оно вызывает отвращение: «убийца и практически диктатор» ссылается на Бога, чтобы оправдать преследование меньшинств и нарушение прав человека, а общество в его глазах должно быть «насильственным и несправедливым». В конце концов, пишет Мур, либеральное общество в традиционном смысле слова выгодно всем: гарантия справедливого суда на уровне закона, представительная демократия, свободная пресса — эти и другие либеральные ценности отсутствуют, по мнению журналиста, в путинской России.
И всё же в словах президента есть неприятная правда: в нашу эпоху либеральная идея, включающая свободу, справедливость, защиту частной жизни, мутировала в совокупность якобы неоспоримых доктрин, которым всех практически заставляют подчиняться. На фоне культурных войн, преобладающих в наше время, недостаточно просто толерантно относиться к гомосексуальным отношениям — необходимо их «превозносить». Недостаточно просто уважать равные права мигрантов — необходимо увеличить количество представителей национальных меньшинств путём введения квот.
После множества таких перегибов те, кого Путин назвал «коренным населением», начинают протестовать, потому что видят мало пользы для себя. Ещё хуже то, что они чувствуют осуждение со стороны сторонников этих идей, как в случае с Оксфордским университетом: его критикуют за сохранение статуи одного из благотворителей, который связан с колониальной эпохой. Как подчёркивает Чарльз Мур, «мы все виноваты просто потому, что родились британцами», и поэтому «нас заставляют извиняться за наше прошлое».
Споры по поводу брексита наглядно продемонстрировали эти настроения и как никогда острое желание либералов заклеймить своих соотечественников — сторонников выхода из Евросоюза — как грубых, плохих, невежественных людей, которые говорят «неподобающие» вещи. Их презирают за то, что они пытались вернуть одно из самых базовых прав, которое британцы чуть ли не сами придумали — право на самоуправление.
Кроме того, брексит дал толчок к «недемократичному сопротивлению», например, в государственных структурах, Английском банке, университетах и телекомпании BBC, так что относительно мягкий анализ администрации Трампа от Кима Дарроха преподнесли как «правду, высказанную властям». В то же время наблюдается поразительное желание обращаться за помощью в суд, чей традиционный авторитет подорван политическим предпочтениями старших судей, среди которых почти все выступают против брексита.
Как обращает внимание Чарльз Мур, в достаточно обрывочном соревновании между Борисом Джонсоном и Джереми Хантом проблема «либеральной идеи» на самом деле не поднималась, хотя у Джонсона больше развита интуиция на этот счёт. Будущее Британии, по мнению автора статьи, — это выбор не между «камикадзе-либерализмом» XXI века и «недопутинским авторитаризмом», не между изоляционистским национализмом и международным порядком, основанным на системе правил.
Будущее Британии — это либеральный порядок, который сам себя ограничивает и базируется на традициях и культуре этой страны. Если говорить вкратце, это либерализм в сочетании с консервативной проницательностью — Великобритании раньше хорошо удавалось создавать такую комбинацию. «Возможно, у нас это снова получится, когда мы освободимся от Брюсселя», — пишет в заключение обозреватель The Daily Telegraph.