Cпустя почти три года после референдума «вирус брексита» поразил его противников. Люди, которые сопротивляются выходу Соединённого Королевства из Евросоюза, неожиданно начинают подражать своим оппонентам, пишет обозреватель The Washington Post Йен Дант.
По его словам, на прошедшей неделе противники брексита действовали столь же бескомпромиссно, как и его сторонники. Британская политика превратилась из «искусства возможного в борьбу истинно верующих».
«Разумеется, исход, который ожидают сторонники выхода Британии из ЕС, не признаётся либералами и интернационалистами. Но, кажется, что и их всё сильнее поражает методология брексита, его образ действия. Похоже, что в Вестминстере распространился передающийся от человека человеку зомби-вирус. И в итоге персонажи, которым вы всё это время доверяли, оборачиваются, глядят на вас кроваво-красными глазами и пытаются отгрызть вам голову», — живописует автор статьи.
«Складывается такое ощущение, что само время замедлилось, и недели тянутся словно месяцы. Брексит, словно чёрная дыра, засасывает энергию, свет и материю. Не существует других новостей, других вопросов. Нет ничего, кроме брексита, и он сводит всех с ума», — добавляет Дант.
На его взгляд, признаки «маниакального рвения» у оппозиции проявились после того, как парламент лишил правительство права принимать решение по брекситу. Перехватив инициативу, законодатели провели несколько пробных голосований по предложениям, которые могли бы стать альтернативой плану премьер-министра Терезы Мэй.
Было представлено четыре варианта. Парламентариям предлагалось сохранить членство Британии в Европейском таможенном союзе, оставить страну в едином европейском рынке, провести второй референдум, чтобы ратифицировать достигнутое с Брюсселем соглашение, или вообще отказаться от выхода из блока.
Результаты оказались «катастрофическими». Все предложения провалились. Причём некоторым из инициатив не хватило лишь несколько голосов. Впрочем, у предложения о полном отказе от брексита был существенный недобор, потому что законодатели всё ещё опасаются подвергать сомнению результаты референдума 2016 года, считает Дант.
Часть этих предложений была выдвинута депутатами, которые принимают выход страны из ЕС, но хотят снизить его негативный эффект на британскую экономику. Остальные планы продвигались парламентариями, которые хотят полностью прекратить этот процесс.
Со времён референдума критики брексита делятся на две категории: на тех, кто пытается минимизировать ущерб, и тех, кто настаивает на полном сворачивании этой инициативы. Вместе эти две группы обладают достаточным количеством голосов, чтобы выдвинуть альтернативный план, но раз за разом они отказываются это сделать, утверждает автор статьи.
Так, лидеры тори в палате общин просто воздерживались от голосования по альтернативным предложениям. Они презрительно реагировали на любой компромисс, любое упоминание золотой середины. И дело совсем не в том, что партия поддерживает Мэй. Наоборот, они трижды отвергали её предложения, отмечает журналист.
Но наибольшую тревогу у Данта вызывает то, что это «пуританство» больше не ограничивается Консервативной партией. Сегодня подобные настроения царят и среди противников брексита.
Депутаты-лейбористы, которые поддерживали кампанию за второй референдум, отказались голосовать за предложения о «мягком» брексите. Так же поступили представители либерал-демократов. Даже недавно образованная Независимая группа, которая включает выходцев из Консервативной и Лейбористской партий, отказалась от альтернативных планов.
То же самое относится ко многим сторонникам «мягкого» брексита. Им нужно было лишь предложить свою поддержку кампании «Голос народа» для дальнейшей ратификации своих планов, чтобы упрочить их положение. Но они не пошли на это. «Все призывают друг друга к компромиссу, но, по-видимому, сами не хотят уступать», — рассуждает автор статьи.
«Страна застряла, замерла в нерешительности... пуританство не даёт абсолютно никаких ответов, кроме боли и провала. Если депутаты вновь не откроют для себя британскую традицию прагматизма, то всё действительно кончится плохо», — заключает Йен Дант.