Наблюдая за недавним визитом Путина в Белград и слушая его высказывания, невозможно было избавиться от впечатления, что конфронтация между Западом и Россией на Балканах ощутимо меняется как по характеру, так и по степени интенсивности, отмечает The New York Times. На протяжении последних лет Москва активно защищала свои экономические и культурные позиции в этом регионе, но «ни разу открыто не бросала вызов гегемонии НАТО и ЕС» — однако теперь всё изменилось, говорится в статье. Своими действиями на Балканах Россия не только «портит чужую игру», но и стремится занять место посредника в урегулировании региональных конфликтов, а остальные вскоре могут остаться не у дел, предупреждает автор.
«Переходный период на Балканах закончился. Мы совершили переход от репрессивных режимов к депрессивным», — заявил в интервью The New York Times албанский политолог Ремзи Лани. Это означает, что «старые коммунисты» и радикальные националисты в основном ушли в прошлое, а на их место пришёл застой в экономической, социальной и политической сфере. Вопрос в том, какое место эти «депрессивные режимы» теперь займут в «усиливающемся геополитическом соперничестве» в регионе, говорится в статье.
За день до своего недавнего визита в столицу Сербии российский президент Владимир Путин выразил серьёзное недовольство сменой названия Македонии, обвинив США и некоторые страны Запада в попытках дестабилизировать ситуацию в регионе, пишет The New York Times. В свою очередь, министр иностранных дел России Сергей Лавров осудил Соединённые Штаты за стремление «как можно скорее включить все балканские государства в состав НАТО и устранить любое российское влияние» на Балканах. «Россия стремится предельно ясно показать, что население данного региона этого не хочет», — подчёркивается в статье.
На первый взгляд, устремления России кажутся «нереалистичными», поскольку Балканы «прочно привязаны к Западу», отмечает автор: Греция, Болгария, Румыния, Хорватия, Албания и Черногория уже являются членами НАТО, а Македония находится на пути присоединения к этому альянсу. Кроме того, все страны этого региона либо уже стали членами Евросоюза, либо хотят ими стать. При этом ЕС является главным торговым партнёром Балкан, далеко опережая всех остальных, а также «крупнейшим инвестором этого региона и предпочтительным местом эмиграции» людей из этих стран.
«Согласно общепринятому мнению, Россия — не более чем возмутительница спокойствия. Но общепринятые представления могут оказаться ошибочными», — предупреждает The New York Times. «Москва чувствует, что позиции Запада на Балканах очень уязвимы. Если на Украине Евросоюз воспринимают как символ перемен, то Балканы считают его защитником статус-кво, который может вот-вот развалиться», — поясняет автор.
Между тем реальная обстановка в регионе довольно напряжённая, почти во всех странах проходят масштабные антиправительственные демонстрации. В большинстве из них экономический рост очень неустойчивый и вялый, широкие слои населения страдают от бедности и массово стремятся уехать: по статистике, более 40% населения Боснии и Герцеговины уже покинуло свою страну, то же самое сделали около 40% уроженцев Албании и около 25% жителей Македонии. «Общество недовольно и разгневано. Усиливается межэтническая напряжённость», — отмечается в статье.
И хотя опросы общественного мнения показывают, что большинство людей считают вступление в ЕС «оптимальным путём к благополучию», однако европейская интеграция постепенно теряет свою многообещающую привлекательность. «Будущее Евросоюза кажется неопределённым, а такие лидеры, как французский президент Эммануэль Макрон, недвусмысленно заявляют, что не станут тратить свой политический капитал на интеграцию западной части Балкан», — констатирует The New York Times. Но хотя настроения в регионе ощутимо меняются, Евросоюз не желает менять свой подход и политику. Отчасти это вызвано бюрократической инерцией и отсутствием политической заинтересованности, однако здесь также присутствует страх перед тем, что любые политические перемены на Балканах будут восприниматься как «измена принципам», поясняет автор.
«Идеологическая непреклонность ЕС достойна восхищения, но отчасти именно из-за неё в регионе возник паралич», — подчёркивается в статье. По мнению автора, лучшей иллюстрацией этого является роль Евросоюза в дипломатическом диалоге между Сербией и Косовом. Именно Евросоюз стал инициатором и вдохновителем этого процесса, поскольку все на Западе были уверены, что взаимное признание Белграда и Приштины — это единственный путь устранить препятствия на пути углубления экономического сотрудничества и дать Сербии и Косову возможность вступить в ЕС. Но когда президент Сербии Александр Вучич и косовский лидер Хашим Тачи приступили к решению болезненного вопроса о «корректировке границ», чтобы прийти к окончательному соглашению, ведущие европейские страны незамедлительно заявили, что не допустят этого, отмечает The New York Times.
«Европейцы вполне обоснованно опасаются, что если Косово и Сербия изменят свои границы, то их примеру последуют страны Европы. И ЕС прав, утверждая, что такие изменения должно поддержать большинство населения этих стран. Но тем не менее сигнал Европы не находит должной оценки и понимания. Он звучит так, будто Европа приказывает непослушному соседу держаться подальше от острых предметов», — поясняет автор. Именно поэтому европейские указания вызывают негативную реакцию, а шансов на заключение сделки между Сербией и Косово сегодня меньше, чем несколько месяцев тому назад, при этом межэтнических столкновений возрастает. И здесь в игру активно вступает Россия, говорится в статье.
В ноябре прошлого года президент Путин провёл личную встречу с Тачи, хотя Москва официально не признает Косово как государство. «Эта встреча стала сигналом о том, что Россия видит себя на Балканах не только в качестве защитницы Сербии, но и в качестве потенциальной влиятельной политической силы. По этой причине европейцам не стоит удивляться, если Россия вскоре предложит собственную дорожную карту по нормализации сербско-албанских отношений», — предупреждает The New York Times. «Иными словами, Россия на Балканах своими действиями не только портит чужую игру. Москва хочет заменить ЕС в качестве посредника в разрешении региональных конфликтов, как она делает это на Ближнем Востоке, довольно успешно вытесняя Соединённые Штаты», — отмечается в статье.
На прошлой неделе, после 27 лет, потраченных на пустые споры, греческий парламент утвердил новое название Македонии, которая стала называться Северная Македония. И этим решением он положил конец одному из самых длительных конфликтов на Балканах, говорится в статье. Теперь Европе нужно «найти в себе силы и гибкость», чтобы подтолкнуть Сербию и Косово к дальнейшему поиску компромиссов, призывает автор. «Для ЕС единственный способ сохранить свою роль и актуальность в регионе — это отказаться от стремления к сохранению статус-кво», — заключает The New York Times.