«В то время как чиновники покидают Брюссель, отправляясь на традиционные двухнедельные каникулы, многие будут старательно избегать мысли о брексите. Это наименьшая из их забот», — пишет The Times.
В Будапеште тысячи протестующих закидали туалетной бумагой президентский дворец. Митингующие выступили против нового закона о труде, который они называют «рабским», и пригрозили устроить всеобщую забастовку.
Во Франции «бескомпромиссные» демонстранты в жёлтых жилетах вновь сооружали баррикады. Уступки президента Эммануэля Макрона помогли частично снизить напряжённость, но они могут пойти вразрез с бюджетными правилами ЕС, в результате чего Брюссель рискует вызвать ещё больший народный гнев.
«Яростные протесты» в Бельгии способствовали распаду коалиционного правительства. И теперь оно «должно доковылять» до новых выборов.
«Это наихудшая зима недовольства для Европы за долгие годы. И она оказалась для континентальных правительств почти полной неожиданностью», — отмечает издание.
Европейские лидеры вне зависимости от их политических убеждений вынуждены бороться со множеством внутренних кризисов, которые вывели их из равновесия. Причины конфликтов различны и почти несвязанны друг с другом. Но вместе они помогают объяснить, почему брексит в ЕС воспринимают как незначительную неприятность.
«Брексит не грозит самому существованию ЕС в отличие от других проблем. Миграция, кризис вокруг верховенства права в Венгрии и Польше, а также будущее еврозоны — все эти три вопроса могут уничтожить ЕС, но брексит не сможет», — считает профессор Университетского колледжа Лондона Ронан Макриа.
Из-за бюджетных войн, миграционных противоречий и вездесущего общественного недовольства, вызванного налоговой и трудовой политикой, у большинства европейских лидеров не осталось времени на то, чтобы подумать о других серьёзных испытаниях.
Возможно, единственный видный политик, который имеет больше времени для стратегических размышлений во время рождественских каникул — это Ангела Меркель. Но другим лидерам редко удавалось решать свои проблемы, когда они полагались только на немецкого канцлера, заключает The Times.