Михаил Горбачёв в своей статье для Times вспомнил основные моменты из своих взаимоотношений с Джорджем Бушем-старшим.
Бывший президент СССР пишет, что их первая с Бушем продолжительная беседа состоялась в 1987 году, после подписания договора РСМД. Буш сопровождал его на пути к самолёту и предложил пройти в его машину, что было не по протоколу. По словам Горбачёва, состоявшийся разговор был много более чем простым «обменом любезностями». Буш-старший тогда был вице-президентом и участвовал в предвыборной гонке. Он заверил Горбачёва, что, в случае своего избрания, продолжит курс, начатый советским генсеком и Рональдом Рейганом, а также отметил, что США и СССР не будут подрывать интересы друг друга в отношениях с третьими странами.
Горбачёв вспоминает, что, несмотря на противодействие радикалов из американского политического истеблишмента, настаивавших на «паузе» в отношениях с СССР, Джордж Буш-старший, уже став президентом, согласовал встречу с советским лидером на мальтийском саммите в декабре 1989 года. Горбачёв пишет, что саммит «без преувеличения, стал историческим прорывом». На фоне бурных изменений в Центральной и Восточной Европе и ускорения процесса объединения Германии, включая снос Берлинской стены , Буш сказал: «Я бы действовал осторожно». Он добавил: «Я не буду прыгать на стену, потому что на карту поставлено слишком много», — вспоминает генсек.
В рамках саммита Буш озвучил программу советско-американского сотрудничества, включавшую в себя разоружение. Горбачёв, в свою очередь заявил, что «СССР не развяжет войны ни при каких обстоятельствах. Более того, СССР готов не рассматривать США в качестве врага и открыто заявить об этом». Таким образом, мальтийский саммит подвёл черту под холодной войной.
Вторжение Ирака в Кувейт стало ещё одним важным моментом в отношениях между Вашингтоном и Москвой при Буше-старшем, считает Горбачёв. Оно показало, что холодная война стала частью прошлого: США и СССР были едины в своей принципиальной позиции. В результате, агрессия Ирака была отражена, при этом Ирак не был оккупирован, и в стране не произошло «смены режима».
Всё это происходило на фоне эскалации внутренней обстановки в СССР. Горбачёв пишет, что его последовательные реформы по переходу к демократии и рыночной экономике вызвали нарастание трений — причём, не только со стороны консерваторов, но и со стороны сепаратистов. В этих обстоятельствах было очень важно знать о позиции США. В ходе саммита G-7 в Лондоне в 1991 году президент Буш сказал Горбачёву, что успех внутренних реформ в СССР и налаживание отношений с союзными республиками соответствуют интересам США. Он также добавил, что «коллапс СССР не в наших интересах».
Следующая встреча двух лидеров произошла уже в СССР, в ходе официального визита Буша. По её итогам они подписали договор СНВ, а также обсудили будущую международную структуру безопасности.
«Однако эта перспектива была свергнута попыткой государственного переворота в СССР в августе 1991 года. Путч, организованный реакционными силами, потерпел неудачу, но это ослабило мою позицию как президента СССР. Мы не смогли сохранить Союз», отмечает Михаил Гробачёв.
Единственный президент СССР отмечает, что чётко помнит их разговор с Бушем-старшим 25 декабря 1991 года, за несколько часов до того, как он объявил о своей отставке. Тогда они обсудили совместные достижения: главным, они признали соглашения о ядерном разоружении, а также отметили содействие в прекращении конфликтов в разных уголках земного шара и закладку основы для дальнейшего взаимодействия.
Эти достижения сейчас в опасности, отмечает Горбачёв. Мир стоит на грани новой конфронтации и гонки вооружений. Они, с Джорджем Бушем-старшим, уже уйдя из политики, отмечали, что конец холодной войны являлся не победой одной стороны над другой, а результатом совместных усилий. И сейчас, лишь совместные усилия могут предотвратить новое противостояние и риск разрушительной войны.