«Вы видите несчастного Мака». По версии Льва Толстого, именно так австрийский генерал представился российскому фельдмаршалу Михаилу Кутузову после того, как он потерпел самое горькое поражение эпохи наполеоновских войн, пишет в статье для The National Interest военный эксперт Франц-Стефан Гади.
За несколько дней до этого в Баварии Мак сдал всю свою 30-тысячную армию французскому императору Наполеону Бонапарту. Массовая капитуляция стала кульминацией 15-дневной кампании, в ходе которой Великая армия нейтрализовала 70 тыс. австрийских солдат, 30 генералов и более сотни пушек близ города Ульм.
К октябрю 1805 года уже было прекрасно известно, как Наполеон умеет громить своих противников. Но этот случай был примечателен другим: австрийский генерал проиграл, так и не вступив в крупномасштабное сражение.
Отчасти эта почти бескровная победа объяснялась лидерскими качествами Наполеона. Недаром герцог Веллингтон отмечал, что одно присутствие императора на поле боя было равносильно присутствию 40 тыс. солдат. Тем не менее ещё одной причиной триумфа стали сами французские войска, а точнее их структурная организация. Под Ульмом Бонапарт впервые воевал с армией, состоящей из более или менее автономных подразделений, так называемых корпусов, отмечает автор статьи.
Мастерски применив эту структуру, Наполеон перехитрил австрийцев и смог временно добиться того, что в военной литературе называют «эскалационным доминированием». Иными словами пригрозить оппоненту более разрушительной силой, чем он может собрать, и в результате обескуражить его, поясняет Гади.
Мак не рискнул вступить в открытый бой с Наполеоном, потому что он знал: французские корпуса способны полностью уничтожить всю его армию. Несчастному генералу оставалось только сдаться. Этот исторический пример хорошо иллюстрирует часто игнорируемый компонент военного дела — состав и структуру вооружённых сил, считает эксперт.
По его мнению, успех в многомерном театре военных действий XXI века может зависеть от создания новой революционной структуры вооружённых сил, подобной системе корпусов в армии Наполеона, которая позволяет доминировать над оппонентом. Этот аспект может оказаться даже более важным, чем прорывные технологии.
Главной задачей реформы Наполеона было создание меньших и более манёвренных сил, которые имели весь потенциал организованной армии. Каждый корпус включал от двух до четырёх пехотных дивизий, бригаду или дивизию лёгкой кавалерии, артиллерийскую батарею, а также определённое число инженерно-сапёрных и вспомогательных подразделений.
Перенос этого примера на европейскую или американскую армию означает расширение подразделения на уровне бригады и предоставление ему большей автономности. Эти части будут способны стремительно передислоцироваться в условиях будущей войны и поддерживать себя до прихода подкрепления, полагает автор статьи.
Как и наполеоновские корпуса, эти подразделения будут сочетать тяжёлые (основные боевые танки и бронемашины пехоты), более лёгкие (части лёгкой пехоты и военную полицию) и вспомогательные (бронетанковая артиллерия, средства непосредственной поддержки с воздуха и системы ПВО) элементы, перечисляет Гади.
Но самое главное — современные наземные войска должны быть способны завершать операции самостоятельно, несмотря на нарушения связи, проблемы со снабжением и недоступность разведданных. То есть, подобно французским корпусам XIX века, этим подразделениям придётся сохранять полную автономность на протяжении определённого времени.
Между тем в настоящий момент европейские и — «в меньшей степени» — американские наземные войска не могут ввести в бой даже полуавтономные манёвренные подразделения и стремительно развернуть их, чтобы добиться эскалационного доминирования. Так, согласно исследованию корпорации RAND, Британия, Франция и Германия могут собрать и поддерживать тяжёлую бригаду в Прибалтике, но их мобилизация займёт до одного месяца и поставит под сомнения готовность этих частей к «боевым действиям, которые могут включать борьбу с русскими», подчёркивается в статье.
Более того, необходимо учитывать, что боевые действия в XXI веке всё чаще происходят в городской, а не в сельской местности. Следовательно, у тяжеловооруженных автономных подразделений просто не будет возможностей для ведения операций в таких условиях без дополнительной поддержки, рассуждает Гади.
Поэтому больший упор нужно сделать на создании лёгких подразделений (например, по образцу американских рейнджеров), способных действовать на уровне роты или ниже, чтобы в первую очередь воевать в городской местности. Главная цель этих подразделений — не остановить, но задержать продвижение агрессора; изматывать его до тех пор, пока в бой не смогут вступить резервные тяжёлые части.
Таким образом лёгким подразделениям необходимо выполнять ту же задачу, что французским вольтижёрам в XIX веке — изводить врага, но при этом иметь возможность совершать ограниченные наступления, в то же время защищая более тяжёлые подразделения. Эти лёгкие части тоже увеличат эскалационное доминирование европейских и американских наземных войск, например, по сравнению с Россией в Восточной Европе, подчёркивает эксперт.
США и их союзники могут заняться воплощением этой инициативы уже сегодня. В идеале европейские страны, которые составляют восточный фланг НАТО и ЕС, должны взяться за создание автономных лёгких подразделений, в то время как государствам, расположенным западнее, следует заняться формированием независимых тяжёлых бригад.
Однако только создание по-настоящему гибридных войск, действующих в одном боевом пространстве, может ускорить получение эскалационного доминирования. В зачаточной форме этот концепт проведения операций уже существует по обе стороны Атлантики, уверен эксперт.
«Чтобы повысить стойкость европейской и американской армии, потребуется дальнейшая реструктуризация и перестройка наземных войск на оперативном уровне. Таким образом нужно создать новую прорывную структуру вооружённых сил, сходную с той, какую удалось создать Наполеону Бонапарту в начале XIX века своей системой корпусов», — заключает Франц-Стефан Гади.