«Когда в последний раз вы смотрели фильм с китайским злодеем? Если вы не можете вспомнить, это, пожалуй, и неудивительно», — пишет The New York Times.
Взять хотя бы фильм 2012 года Red Dawn — ремейк картины 80-х «Красный рассвет», который выходил в России под названием «Неуловимые». Изначально, по сценарию, герои фильма защищали свой город от китайского вторжения. Однако такой сюжет не понравился государственным СМИ Поднебесной, и в итоге студии Metro-Goldwyn-Mayer пришлось потратить $1млн. на то, чтобы с помощью видеоредактора заменить все отличительные знаки китайской армии на северокорейские.
Как утверждает газета, Китай тщательно контролирует, как его изображают в фильмах, которые предстоит смотреть американцам. Это часть масштабной стратегии, в рамках которой Пекин стремится представить миру «более дружелюбный и менее устрашающий» Китай.
Как это происходит в рамках кинематографа? Очень просто: Поднебесной есть, что предложить Голливуду — деньги и внушительные кассовые сборы на своём рынке. Поэтому американские кинопродюсеры очень аккуратно обращаются с китайской фактурой в своих работах. Так, к примеру, создатели фильма 2015 года «Пиксели» изначально хотели показать, как инопланетяне проделывают дыру в Великой Китайской стене. Но только испугавшись, что это помешает выходу картины в Поднебесной, авторы решили «взрывать» Тадж-Махал. Другой пример: в «Докторе Стрэндже» 2016 года появляется персонаж Старейшина, которого, в отличие от оригинального комикса, где он был тибетцем, сделали кельтом, чтобы избежать болезненного для Пекина вопроса с Тибетом.
The New York Times напоминает, что ещё пару десятков лет назад многие голливудские картины смело критиковали Поднебесную. «Семь лет в Тибете», в котором было показано, как китайские солдаты притесняли тибетцев, стал одним из самых успешных фильмов 1997 года. Тогда же студия Disney выпустила картину Мартина Скорсезе «Кундун», повествующую о детстве и юности Далай-ламы на фоне маоистской эпохи и борьбы Тибета за независимость.
«Вы больше не увидите ничего в духе «Семи лет в Тибете», — комментирует востоковед Ларри Шиногава из Гавайского международного колледжа Токаи.
Китайский лидер Си Цзиньпин неоднократно призывал: «Говорите о Китае хорошо». Пекин хочет, чтобы до глобальной аудитории доходила «гармоничная, убедительная и, самое главное, одобренная Коммунистической партией картина китайского подъёма».
Поднебесная сумела заполучить такое влияние в Голливуде, год за годом спонсируя всё больше главных картин. Если в период с 1997 по 2013 годы Китай приложил руку к финансированию лишь 12 картин, то за последующие 5 лет число фильмов возросло до 41.
Нередко сборы на стремительно развивающемся китайском рынке превосходят то, что удалось заработать в США, а порой могут даже «вытянуть» провалившийся дома фильм. Именно поэтому запрет на выход картины в Поднебесной может нанести серьёзный удар по доходам создателей, и это, естественно, даёт Пекину существенные рычаги влияния, а кинопродюсерам — повод лишний раз не обижать китайцев, рассуждает издание.
Поднебесная также часто подключает голливудских актёров и других американских знаменитостей к работе над собственными, продвигающими правильный китайский образ картинами. Правда, некоторым артистам въезд на территорию КНР запрещён — например, тому же Брэду Питту за упомянутые выше «Семь лет в Тибете», Леди Гаге за встречу с Далай-ламой или Джастину Биберу за, как выражаются китайские власти, «плохое поведение».
Впрочем, несмотря на масштабную работу с киноиндустрией, целый международный канал CGTN, вещающий на разных языках, и прочую культурную деятельность, по наблюдению специалистов, пока Поднебесная реализует свои цели другими методами. «Китайская мягкая сила за пределами развивающегося мира имеет не такой большой успех, — утверждает профессор Университета Южной Калифорнии Стэнли Роузен. — Если у Китая и есть какая-то реальная мягкая сила, скорее всего, она связана с успехами его экономики и китайской модели, которую они сейчас очень активно продвигают».