Владимир Мишуров превратил остатки колхоза «Ленинский путь» в деревне Отрадная в прибыльное хозяйство: за последние десять лет предприниматель заменил устаревающую российскую технику на высокотехнологичные машины американской марки John Deere и других производителей, внедрил новые мощные удобрения и семена, а также, пользуясь низкими в России ценами на землю, скупал и арендовал новые посевные площади, доведя в итоге своё хозяйство почти до 1500 га, пишет The Wall Street Journal. Как отмечается в материале издания, Мишуров — один из тех людей, благодаря которым Россия «впервые с эпохи царей стала крупнейшим экспортёром пшеницы».
Как и многим американским фермерам, Мишурову приходится порой работать дни напролёт почти без сна, особенно во время сбора урожая. Однако между россиянином и его американскими коллегами есть весьма существенное отличие: затраты на производство зерна в России значительно ниже и осуществляются в рублях — а значит, продавая зерно за рубежом в долларах, Мишуров может получать гораздо большие прибыли, подчёркивается в статье. В два раза выросший по сравнению с 2014 годом курс доллара позволяет россиянам не только покрывать убытки и засеивать площади заново, но и даёт им возможность предлагать более выгодные цены по сравнению с конкурентами из США и с Запада, пишет автор.
Российское сельское хозяйство испытывает настоящий «расцвет» несмотря на падение цен на зерно из-за перепроизводства, тянущееся уже не один год, отмечает корреспондент WSJ. За год с июня 2017-го по июнь 2018-го страна экспортировала за рубеж более 40 млн тонн пшеницы — в полтора раза больше, чем за год до того, и больше, чем любая другая страна за последние четверть века, — и вновь сместила США с позиции крупнейшего экспортёра зерна, как это уже случалось в 2016 году. Согласно информации американского Министерства сельского хозяйства, за всё тот же период с июня 2017-го по июнь 2018-го уборочные площади пшеницы почти в два раза превысили американские, поскольку фермеры США засеяли пшеницей наименьшую площадь с начала соответствующих наблюдений сто лет назад.
Как констатирует автор, всё более серьёзная конкуренция с российской стороны — очередной проблемный фактор для американского сельскохозяйственного сектора, который и без того проходит сейчас через крупнейшую с 80-х годов прошлого века волну закрытий фермерских хозяйств. Экономические разногласия между США с одной стороны и Китаем и другими странами — с другой, могут обернуться введением крупными импортёрами зерна пошлин на американскую продукцию, в результате чего российская пшеница станет ещё привлекательнее, предупреждает журналист.
25%-ную пошлину на пшеницу из США уже ввёл Китай, однако Москва пока не сумела этим воспользоваться, поскольку в Поднебесной действуют определённые ограничения и на импорт российской продукции, рассказал в интервью WSJ директор торгующей российским зерном швейцарской компании Solaris Commodities SA Свитун Стилл. Впрочем, как отмечает Стилл, пока российским производителям помогает «не торговая война, а сама экономика», причём даже в таких близких к США странах, как Мексика, — «качество улучшилось, но товар при этом дешевле». По данным WSJ, дешёвая российская пшеница уже сейчас теснит американское и европейское зерно в странах-импортёрах Ближнего Востока и Северной Африки, за влияние на которые в последние годы как дипломатическими, так и военными методами борется Кремль.
Резкий рост экспорта сельскохозяйственной продукции, в том числе зерна, рыбы и мяса, — результат государственной политики по диверсификации экономики, полагает автор. Если когда-то выручка от экспорта углеводородов составляла половину доходов федерального бюджета, то сегодня эта доля не превышает 40% — и это притом что цена на нефть сейчас на 25% ниже пиковых показателей 2014 года. В 2017 году объём экспорта сельскохозяйственной продукции достиг $20,7 млрд, став вторым по масштабам источником доходов для Москвы вместо продажи вооружений, говорится в статье.
Как рассказывает корреспондент WSJ, ферма господина Мишурова находится в плодородных степях южной России — настоящей «житнице» страны, знаменитой своим богатым минералами чернозёмом и мягким климатом. Мишурову сейчас 46; как вспоминает фермер, 28 лет назад он водил «трясущийся трактор» и каждый год перебирал мотор машины, из-за чего с его рук не сходили мозоли. Тогда многим работникам из-за отсутствия денег выдавали оклад мешками муки, пшеницы или сахара, и был очень распространён алкоголизм, говорится в статье. «Никто ни за что не отвечал, — рассказывает Мишуров автору статьи. — Люди не могли приспособиться к рыночной экономике. Они привыкли к тому, чтобы не думая следовать инструкциям». Аграрии работали просто затем, чтобы «провести время, а потом шли домой», вторит Мишурину его коллега Андрей Бурдин, который возделывает в близлежащей деревне земли, принадлежавшие когда-то колхозу «Заря коммунизма». «Сельское хозяйство оказалось в тупике», — считает Бурдин.
Подобная ситуация сложилась в результате советской политики, поясняет автор: в начале XX века Россия была крупнейшим мировым экспортёром пшеницы, однако власти СССР ввели неэффективную систему коллективного хозяйства, «убив и пересажав» миллионы людей, включая большинство наиболее успешных фермеров — и к 70-м годам страна уже была вынуждена закупать зерно за рубежом. После распада СССР колхозы продолжили «влачить жалкое существование», но ими часто управляли те же люди, что и раньше, не имевшие «ни предпринимательской жилки, не денег для вложений», подчёркивается в материале.
К концу 90-х годов Россия открыла земельный рынок для инвесторов, однако новые предприниматели, как правило, мало что понимали в сельском хозяйстве и не желали рисковать. По словам господина Мишурова, когда он, работая в начале «нулевых» главным агрономом в крупном фермерском конгломерате, рассказал своему начальнику, что применение пестицидов позволит на четверть увеличить урожай ячменя, тот ответил, что ячменя достаточно и так. «Ну и с чего мне убеждать человека зарабатывать деньги?» — риторически вопрошает фермер в разговоре с журналистом WSJ. В середине десятилетия Мишуров основал собственное хозяйство. Сначала он выращивал урожай на землях родственников и использовал любое оборудование, которое мог достать; сегодня он производит пшеницу, ячмень, свеклу, кукурузу, подсолнухи, зелёный горошек и другие культуры.
В свою очередь, 43-летний господин Бурдин начинал в 2005-м со 100 га, разбитого трактора и сеялки — но сумел, серьёзно вложившись в более эффективную технику и удобрения и арендовав землю у соседей, довести своё хозяйство до 1500 га. Как уточняется в статье, фермер поначалу закупал российские машины, а затем перешёл на тракторы и комбайны американской марки John Deere, которые в России называют за характерный цвет «зелёной техникой». По словам Бурдина, когда он тестировал комбайн John Deere, оказалось, что он собирает примерно на треть больше зерна с одной и той же площади, чем аналог российского производства.
Регион, где ведут деятельность Мишуров и Бурдин, отличается значительно более низкими ценами на землю по сравнению со многими другими странами, подчёркивает автор. Так, аналогичные сельхозугодья у Чёрного моря в Румынии дороже в три раза, а в американских штатах Айова и Канзас — больше чем в пять раз. Ниже здесь и расходы на транспортные услуги — черноморские порты располагаются совсем близко, а цены на бензин в разы меньше западноевропейских. И у Мишурова, и у Бурдина есть собственные парки грузовиков, которые возят зерно в Новороссийск, расположенный в 320 км от их хозяйств.
Как рассказывает господин Бурдин, семена и удобрения российского производства в последние годы серьёзно прибавили в качестве, но остаются дешевле западных. Сам фермер закупает семена у одного из государственных сельскохозяйственных институтов и имеет право пускать часть своего урожая на засеивание в следующем году. Американским коллегам Бурдина приходится тяжелее — они используют дорогие, высокопродуктивные семена от таких компаний, как Bayer AG или DowDuPont Inc., которые запрещают использовать выращенное для посадки новых растений — а следовательно, им приходится ежегодно закупаться по новой, пишет корреспондент WSJ.
Отдельное влияние на сельское хозяйство оказывает модернизация, продолжает автор. Государственные и частные предприятия в последнее время обновили зерновые терминалы и увеличили их объём, а фермерам больше не приходится ждать отгрузки в очередях: теперь они заранее занимают окна на доставку при помощи специального приложения для смартфона. Один из крупнейших российских терминалов, расположенный в Новороссийске, в этом году завершит трёхлетнюю программу модернизации, по итогам которой его объём вырастет вдвое, приводит пример журналист.
Российские чиновники часто говорят о том, как важна государственная поддержка для фермеров, включая дешёвые кредиты. Вместе с тем, как подчёркивается в материале, аналитики и фермеры говорят, что политика властей далеко не всегда оказывается успешной: субсидии часто достаются компаниям, владельцы которых имеют нужные связи, инвестиции в инфраструктуру производятся медленно, а бюрократы зачастую «ждут взяток».
И всё же дела у российских фермеров всё равно идут как никогда хорошо: господин Мишуров теперь может себе позволить коллекцию из шести восстановленных советских автомобилей и регулярный отдых на Мальдивах и в Таиланде. Бедным деревням в регионе часто приходится полагаться на щедрость зажиточных фермеров — так, господин Мишуров восстановил в своей деревне памятник Ленину и монумент в честь павших в Великой Отечественной войне, а господин Бурдин оплатил ремонт детского сада.
По словам Мишурова, он держит в штате 10 работников, троих охранников и повара только для того, чтобы в деревне была какая-то работа; на деле, для его площадей нужно меньше людей. Как рассказывает фермер, недавно к нему на порог пришёл человек с просьбой дать ему ведро зерна для кур — и этим человеком оказался не кто иной, как бывший директор их колхоза.