Десять лет назад нынешний лидер Турции Реджеп Тайип Эрдоган подавал надежды как «возможный столп демократии» в регионе, истерзанном конфликтами на религиозной почве, пишет The New York Times.
Турция была верным союзником НАТО, мостом между Европой и нестабильным Ближним Востоком. Поскольку Эрдоган стремился выбить место для своей страны в рядах Европейского союза, он показал себя умеренным мусульманским лидером, готовым к проведению реформ. Он подпитывал представление о том, что Турция стала либеральной страной, в которой царит толерантность и верховенство закона.
Но это, как отмечает издание, было до того, как Эрдоган сосредоточил в своих руках высшую власть и до жестокого обращения с оппозицией после предпринятого государственного переворота два года назад. И до того, как в Турции — не в последнюю очередь из-за склонности Эрдогана к авторитаризму и его неумелого управления экономикой — наступил финансовый кризис. Всё, что оставалось от представления о том, что Эрдоган представляет собой «либерализующую силу», полностью исчезло.
Для Запада Эрдоган, ранее воплощавший надежду, теперь стал «ещё одним единовластным правителем, чей популизм, напыщенность и презрительное отношение к бухгалтерским книгам» вовлекли страну в бедственное положение.
В последние годы Эрдоган «сошёл с реформистского пути» и начал создавать новые союзы, в том числе с Россией и её властным лидером Владимиром Путиным. Он отправил в тюрьму журналистов, захватил активы политических оппонентов и подавил инакомыслие, захватив полный контроль над Турцией. Он начал управлять экономикой, как «сетью патронажа», щедро раздавал кредиты компаниям своих приближённых, добиваясь роста экономики через долги.
Эрдоган тратил государственные средства на обеспечение достойной жизни рабочего класса, который составляет политическую базу его власти, строит больницы, школы, дороги и другую инфраструктуру. Он добился строительного бума за счёт предоставления государственных кредитов и гарантий частным компаниям, которые залезли в огромные долги.
Как отмечает The New York Times, большая часть кредитов была осуществлена в американских долларах. Теперь, когда турецкая валюта обрушилась, эти долги увеличились. Это подтолкнуло турецкие компании к опасной близости банкротства, что потенциально может перерасти в «полномасштабную экономическую катастрофу».
Проблемы Турции усугубляются другими неприятностями, которые — по крайней мере частично — доставляют решения, принятые в западных столицах.
От войны в соседней Сирии в Турцию бежали около миллиона человек. Европа забаррикадировалась от этого потока, оставляя Турцию преодолевать кризис в одиночку. Мигранты составили конкуренцию малоквалифицированным турецким рабочим, что создало нагрузку на турецкие службы.
На фоне нестабильности Эрдоган продолжил «держать открытым кран государственных расходов», ускоряя рост экономики и накапливая долги.
В турецком кризисе по большей части виновата сама Турция, пишет The New York Times. Авторитаризм Эрдогана подорвал доверие к турецким институтам, особенно к центральному банку.