Когда Россия объявила о своей готовности создать собственный интернет, на случай если Запад отрежет доступ к мировой паутине, многие эксперты объяснили это «путинской воинственностью». Однако желание Москвы создать сеть, которую она сможет контролировать, — это мечта «автократов» по всему миру. Более того, «автократы» сидят далеко не только в правительствах, пишет Bloomberg.
Контроль над потоками информации был целью всех тиранов с того момента, как император Китая Цинь Шихуанди сжёг книги в 213 году до н.э. в надежде, что последующие поколения будут считать, что история началась именно с его правления. В наши же дни всё больше стран стремятся к способности контролировать собственный интернет — или, по крайней мере, заполучить аварийный рубильник, на случай если интернет надо будет срочно отключить.
Отключение от сети оказалось гораздо более лёгким делом, чем можно было подумать. Когда «режим Мубарака» в Египте приказал телекоммуникационным компаниям отключить интернет во время «арабской весны» 2011 года, онлайн-трафик упал практически до нуля. Однако самая известная на данный момент попытка ограничить доступ в интернет — это «Великий китайский файервол» — техническое решение Пекина, которое изо всех сил пытаются скопировать другие государства.
Это, в частности, справедливо в отношении Ирана, где помимо создания так называемого дозволенного интернета, который охватывает лишь сайты на территории страны, Тегеран обрушился на своих многочисленных блогеров. Иран, как говорится в статье, принуждает их размещать свои сайты на серверах, расположенных на подконтрольной Тегерану территории. Кроме того, Иран, также поднял цены и снизил скорость интернет-соединения, надеясь, что это отвадит иранцев от информации, которую правительство считает нежелательной.
Северная Корея решила эту проблему более радикально: в этой стране практически никто не имеет доступ к интернету. Всего к сети могут подключиться лишь 4% северокорейцев. В Кубе же весь онлайн-трафик должен пройти через небольшое количество правительственных порталов.
«Можно найти ещё много таких примеров, но ни одна из этих стран не скажет, что она занимается цензурой. Все они скажут, что эти ограничения в доступе нужны ради общего блага», — отмечает Bloomberg.
Что же выходит из всего этого? В экономическом плане всё не так однозначно. Считается, что «Великий файервол» приносит огромные прибыли китайским компаниям из-за того, что он ограничивает доступ ко многим западным торговым площадкам. В Китае, по сути, не найдёшь ни Amazon, ни Google, ни Facebook, ни Twitter.
По мнению Bloomberg, президент России Владимир Путин мечтает создать нечто подобное у себя в стране. Однако эти мечты наталкиваются на серьёзные проблемы. Прежде всего, в России нет такой коммерческой и технологической инфраструктуры. Более того, в Китае интернет-ограничения работают, по сути, в виде пошлины, а любые пошлины больше вредят торговле, чем помогают ей.
«В США мы любим притворяться, что мы выше всего этого. Но это, разумеется, не так. Да, мы не отключаем весь интернет. Мы лишь ограничиваем доступ к сайтам с неправильной политикой — почти как Китай. Единственное, чем мы отличаемся, так это тем, что решения о том, какую информацию можно делать доступной, принимают скорее частные корпорации, а не правительственные бюрократы», — объясняет агентство.
Однако на практике решения интернет-корпораций, диктуемые им идеологией мало отличаются от диктуемых той же идеологией решений госструктур. В случае правительственной цензуры суды теоретически могут взять на себя ограничительную функцию. Однако игра «кто будет сторожить сторожей» может продолжаться бесконечно, что лишает смысла государственную цензуру.
Российское правительство пытается представить подконтрольный ему интернет как инструмент самообороны, на случай если Запад решит отрезать Москве доступ к Всемирной паутине. Однако причину найти всегда нетрудно: Иран говорит, что таким образом он защищает свою культуру, Китай — что дело в национальной безопасности. А цензоры-энтузиасты в США заявляют, что борются против ненависти.
«По сути, все попытки контролировать доступную в сети информацию проистекают от недоверия — недоверия не к провайдерам, а к людям, которые в противном случае могут получить доступ к запретной информации», — подчёркивает Bloomberg.
«Цензоры, будь они официальные или нет, всегда думают, что они лучше знают, что можно видеть другим людям. То, что мы сейчас говорим скорее об интернете, а не о книгах, не значит, что они по-прежнему правы», — подытоживает издание.