Американская реакция «на российское вмешательство» в президентские выборы 2016 года была «чрезвычайно слабой» — а некоторые граждане США даже выдвинули встречные обвинения, заявляя, что у Вашингтона нет оснований жаловаться, поскольку он сам издавна вмешивается в политические кампании и выборы в других странах, пишет Foreign Affairs. Конечно, крайне важно проявлять честность и реализм, вспоминая о том, как часто Америка стремилась повлиять на чужие выборы в своих интересах, признаёт автор. Нельзя делить Америку и Россию в этих вопросах на «чёрное и белое», однако Соединённые Штаты обычно «осуществляют вмешательство в выборы совсем не так, как это делает Россия», говорится в статье.
По мнению автора, в доводах тех, кто пытается ставить две страны на одну доску, есть два важнейших изъяна. Во-первых, они не осознают, что ситуация постоянно менялась, и нужно проводить «чёткие различия» между закономерностями американского вмешательства в годы холодной войны с одной стороны, и деятельностью США после окончания холодной войны с другой. В эпоху холодной войны США, действительно, осуществляли незаконное вмешательство в избирательные процессы во многих странах, пытаясь помочь тем кандидатам, которым отдавал предпочтение Вашингтон — а в некоторых случаях пытались свергнуть законно избранных лидеров, в которых Белый дом видел угрозу американской безопасности и экономическим интересам. «Это долгая и мрачная история, отмеченная особенно громкими случаями в Гватемале и Иране в начале 1950-х годов, и в Чили и Никарагуа в 1970-х и 1980-х годах», — напоминает Foreign Affairs.
Однако после окончания холодной войны масштабы такого вмешательства «существенно сократились», поскольку американские политики перестали считать, что в мире идёт «глобальная идеологическая борьба», в которой каждая страна является «очень важной фигурой на стратегической шахматной доске», считает автор. Америку теперь гораздо меньше волновал исход выборов в большинстве остальных стран, и она намного реже предпринимала попытки склонить избирательные процессы в ту или иную сторону, говорится в статье. Тем не менее, за последние десятилетия также было как минимум несколько случаев, когда США пытались манипулировать иностранными выборами, чтобы привести к власти нужного им кандидата, отмечает Foreign Affairs: «Когда в 1996 году российский президент Борис Ельцин пошёл на перевыборы, администрация Клинтона в попытке помочь ему переизбраться стала оказывать России определённую экономическую помощь. В ходе выборов в Палестине в 2006 году администрация Джорджа Буша использовала экономическую помощь, чтобы укрепить позиции ФАТХ в его борьбе с ХАМАС (результат вполне предсказуемо оказался противоположным ожидаемому). В преддверии выборов в Ираке в 2005 году администрация Буша разработала план по оказанию тайной финансовой помощи предпочтительным иракским кандидатам и партиям, но из-за возражений конгресса отказалась от него».
Роберт Гейтс также упоминает в своих мемуарах, что в 2009 году США проводили «закулисную работу» перед выборами в Афганистане, стремясь «отодвинуть» президента Хамида Карзая и лишить его шансов на победу. Несомненно, были и другие случаи, известные лишь тем, кто имеет доступ к секретной информации — однако в целом вмешательство США в выборы после холодной войны существенно уменьшилось, подчёркивается в статье: «Это было вызвано тем, что изменились американские интересы, а в политическом истэблишменте США стали иначе смотреть на приемлемость таких действий».
В целом, по мнению автора, на сегодня складывается такая картина: Россия «активно расширяет своё тайное вмешательство» в выборы во многих регионах мира, в то время как «вмешательство США идёт на убыль». А тем, кто убеждён, что Вашингтон должен и дальше использовать тайные средства и методы для оказания влияния на результаты выборов по всему миру, следует учесть, что в последние годы Россия «всё активнее вмешивается в политическую жизнь стран Центральной и Западной Европы, Балкан, Латинской Америки и США, оставляя множество изобличающих её следов» — и задуматься о том, что вряд ли Вашингтон тоже сможет осуществлять подобные манипуляции, не оставляя при этом «заметных отпечатков пальцев», предупреждает Foreign Affairs.
Вторым «изъяном» сторонников релятивистской точки зрения являются заявления её сторонников о том, что США пытаются «продвигать демократию» за рубежом, используя дипломатические рычаги, помощь и сотрудничество с продемократическими организациями, что они оценивают как альтернативную, более «скрытную» форму вмешательства в выборы. «Президент Владимир Путин неизменно придерживается такой точки зрения, будучи уверенными в том, что программы продвижения демократии, проводимые США и другими западными странами в его стране, являются попыткой манипулирования внутриполитической жизнью в ущерб ему», — пишет Foreign Affairs. Похожие подозрения есть также и у многих западных обозревателей, которым хорошо известна многолетняя история американского вмешательства.
Действительно, «продвигая демократию и оказывая содействие демократическим силам», Соединённые Штаты стремятся изменить политический курс других стран, и делают это по причине подлинного идеализма, а исходя из собственных интересов, констатирует автор: «Ими движет уверенность в том, что победа демократии за рубежом в целом идёт на пользу американской безопасности и экономическим интересам, поскольку там формируются стабильные правительства, готовые к углублённому партнёрству на базе общих политических ценностей». Однако при этом Вашингтон принципиально не использует «грязные» методы, приписываемые Москве, подчёркивается в статье: «Америка в процессе продвижения демократии не стремится к усилению социально-политических разногласий, не распространяет систематически ложь, не отдаёт предпочтение тем или иным кандидатам и не подрывает репутацию избирательного процесса. В целом она стремится помогать гражданам реализовывать свои основные политические и гражданские права на выборах, укреплять техническую целостность избирательных процессов и усиливать их прозрачность».
Тем не менее, хотя в целом американская поддержка демократии за рубежом «очень сильно отличается от того политического вмешательства, к которому привыкла Россия», есть всё же ряд «трудных вопросов», которые осложняют проведение сравнений, признаёт автор. Во-первых, в ряде «немногочисленных, но важных случаев» в ходе избирательной кампании США выступали на одной стороне против другой, которую они обвиняли в «диктаторстве». Во многих случаях такого рода (в частности, во время плебисцита в Чили в 1988 году, когда решался вопрос о продлении полномочий Аугусто Пиночета, или в 2000 году, когда переизбирался Слободан Милошевич, или на различных белорусских выборах в 2000-е годы) США и некоторые другие западные страны и организации предлагали содействие «выступавшим против диктатора оппозиционным политическим силам и группам гражданского общества». С точки зрения Запада, такие действия не являются вмешательством в свободные и честные выборы, а представляют собой «попытку уравнять шансы на избирательном поле», где оппозиция испытывает давление, объясняет Foreign Affairs.
Во-вторых, хотя США и другие страны Запада стремятся помочь гражданскому обществу в других странах «в борьбе за права и демократию», а не занимать чью-то сторону в межпартийной политической борьбе и избирательных кампаниях, границы между политическим и гражданским обществом очень часто размыты, отмечается в статье. «Те, кого Запад считает принципиальными общественными деятелями, отстаивающими всеобщие политические и гражданские права, а также демократические ценности, такие как прозрачность и подотчётность, для местных режимов являются политическими монстрами, которые под личиной борцов за гражданское общество пытаются бросить им вызов и захватить власть», — пишет Foreign Affairs.
В-третьих, несмотря на то, что США и Запад «продвигают демократию открыто и без утайки», некоторые их организации становятся всё менее прозрачными в процессе оказания помощи, чтобы защитить её получателей «от преследований и запугиваний» — и это даёт многим повод обвинять Запад в том, что он осуществляет тайное политическое вмешательство. «Такой сценарий создаёт порочный круг, в котором антидемократические режимы обвиняют сторонников демократии в тайном вмешательстве и преследуют тех, с кем они работают, из-за чего эти организации начинают действовать ещё более скрытно. В свою очередь, это ещё больше усиливает уверенность в пагубном и тайном внешнем вмешательстве», — поясняет автор.
И в-четвёртых, американская политика содействия демократии отличается своей непоследовательностью: американское правительство выделяет намного больше средств на программы демократии в тех странах, которые США считают своими стратегическими противниками (Иран, Куба), чем в недемократических государствах, в которых США видят стратегических партнёров (Саудовская Аравия, Эфиопия). Эту непоследовательность временами можно оспорить, однако в целом она вредит «общему делу продвижения демократии», поскольку «сама демократия основана на принципах», предупреждает Foreign Affairs.
До сих пор неясно, какие меры примут США, чтобы «эффективно ответить на российское вмешательство в выборы». Однако это не должно стать поводом утверждать, что Вашингтон «не имеет морального права возражать против таких действий России», подчёркивается в статье. Действительно, Соединённые Штаты и сами в прошлом вмешивались в выборы, особенно в годы холодной войны — однако в последние годы «тенденции вмешательства» в поведении Вашингтона и Москвы расходятся, а не сближаются, причём именно Москва находится «на негативной стороне», уверен автор. «И хотя действия США по продвижению демократии вряд ли можно назвать безупречными, так как в прошлом они допускали серьёзные ошибки, но они очень далеки от того незаконного и тайного вмешательства России в выборы, которое она явно намерена сделать одной из определяющих характеристик своей деятельности за рубежом», — заключает Foreign Affairs.