«В отличие от Северной Америки, население которой увеличится к 2050 году на 75 миллионов человек, Европу будут по-прежнему населять 500 миллионов, при этом она потеряет 49 миллионов среди работоспособного населения в возрасте от 20 до 64 лет, из которых 11 миллионов составят потери Германии. Испания и Италия также потеряют от 7 до 8 миллионов потенциально экономически активного населения», — прогнозируют на страницах Atlantico французские экономисты Мишель Годе и Жан-Мишель Буссмар.
Грядущий «демографический тектонический сдвиг», однако, затронет не только Европейский союз. Так, Китай, Япония и Россия потеряют к 2050 году соответственно 38 млн, 20 млн и 15 млн жителей, причём самые существенные потери снова ожидаются среди трудоспособного населения: Россия потеряет 22 млн человек в возрасте от 20 до 64 лет, Япония — 20 млн, а Китай — 195 млн. Тем временем население Индии увеличится почти на 400 млн человек и превысит численность населения Китая на 300 млн. Количество жителей Африки за тот же период увеличится на 1,3 млрд человек, из которых всего 130 млн придутся на Северную Африку.
«Понадобятся руки и мозги, чтобы восполнить эти потери», — отмечают эксперты. А это значит, что миграционная нагрузка на Европу станет как никогда высокой.
По словам авторов статьи, в Европе об этом надвигающемся «демографическом шоке» не говорят и не готовятся к нему. Годе и Буссмар предлагают читателям представить, что будет, если в Европу хлынут ещё миллионы беженцев из Азии, Африки и с Ближнего Востока. Как поясняют экономисты, если через 35 лет во Францию переберётся 1% населения Африки, это будет означать 13 млн новых граждан. «Когда мы говорим о том, как потрясло и ослабило Евросоюз прибытие в 2015 году миллиона беженцев, из которых три четверти были политическими, мы отдаём себе отчёт в том, что Европа должна безотлагательно начать готовиться к подобным перспективам», — уверены эксперты.
Авторы предлагают Европе брать пример с Канады, которая, не колеблясь, проводит политику квотирования рабочих мест для иностранцев в зависимости от потребностей рынка труда. Они также считают необходимой политику поддержки рождаемости в Старом Свете.
«Если песка слишком много, цемент не схватится. Чтобы добавить максимум песка, нужно больше цемента, то есть детей, которые говорят на языке своей страны, каким бы ни был цвет их кожи. То есть для того, чтобы оставаться открытой миру, Европа должна уже сейчас поднимать собственную рождаемость», — уверены экономисты. Однако «что говорить о семейной политике в Европе, где возможно существование отелей и курортов только для взрослых, куда детям вход воспрещён — в отличие от домашних животных», негодуют авторы.
Тем временем в 2016 году в Европе впервые «количество гробов превысило число колыбелей». Как сообщается в статье, в Германии это происходит уже с 1971 года, в Италии и России с 1991-го, в Испании — с 2016-го, а в Японии — с 2006 года. Как предсказывают Годе и Буссмар, к 2028 году этого сценария не избежит и Китай. США, также как и Франция, столкнутся с подобным демографическим кризисом только к 2050 году.
Принято считать, что причиной послевоенного роста экономики в Европе стало восстановление инфраструктуры, а также ликвидация отставания от США. Во Франции это «славное тридцатилетие» совпало с всплеском рождаемости. Однако редко кто вспоминает о том, что в 50—60 годах XX века производительность труда росла в три раза быстрее, чем в 80-е и во все последующие за ними годы, притом что в те времена не было ни компьютеров, ни других атрибутов последующей технологической революции.
Авторы связывают замедление экономического роста со старением населения прежних лидеров среди развитых регионов: США, Японии и Европы. Однако, по их словам, «в Европейской комиссии, как и в большинстве международных организаций, вопрос о связи демографии и экономического роста поднимается редко», а всё внимание сосредоточено на технологиях, инновациях и конкуренции. «Людей воспринимают исключительно как человеческий капитал и рассматривают под углом образования, которое справедливо считается инвестицией и фактором долгосрочного экономического роста», — отмечают экономисты. Старение населения рассматривается по большей части с точки зрения связанных с ним проблем, таких как стабильность системы пенсионного обеспечения, здравоохранения и ухода за престарелыми.
Отставание Европы по показателям экономического роста от США с начала 1980-х годов также принято объяснять техническим превосходством Америки, забывая о том, что в Соединённых Штатах на протяжении 30 лет каждая женщина в среднем имеет 2,1 ребёнка против 1,5 в Европе. Такое значение суммарного коэффициента рождаемости в Европе означает, что уже завтра её экономически активное население сократится на треть по отношению к сегодняшнему, уверены экономисты.
«Спад рождаемости для страны равнозначен уменьшению инвестиций на предприятии — это позволяет на какое-то время высвободить средства ценой серьёзных проблем в будущем», — объясняют авторы. С их точки зрения, очевидно, что политика поддержки семьи с целью роста рождаемости станет для государств долгосрочной инвестицией. Убеждение, что негативный эффект от снижения рождаемости и роста продолжительности жизни в Европе можно компенсировать привлечением большего числа мигрантов, не более чем иллюзия, полагают Годе и Буссмар. Свидетельство тому — решение о выходе Великобритании из ЕС, а также политическая реакция на миграционный кризис в других странах Евросоюза.
«Для того чтобы инвестировать и потреблять, нужно верить в будущее и иметь потребность готовиться к нему — качества, которые, к сожалению, с возрастом угасают. Источники динамизма одинаковы в экономике и демографии: вкус к жизни проявляется как в экономической инициативности, так и в рождении детей», — заключают авторы.