Агентам ФБР не привыкать видеть в любом инакомыслящем иностранного агента. В свое время записывали в агенты коммунизма, то есть Советского Союза, всех подряд — и борцов за права человека, и борцов за мир, и борцов с режимом апартеида. Поэтому не может не настораживать недавнее решение ФБР поручить наблюдение за социальными сетями специальному подразделению по противодействию внешнему влиянию и дезинформации. Риторика, которой сейчас сопровождается расследование по поводу российского вмешательства в американские выборы, все больше напоминает времена «холодной войны», а в некоторых случаях мы видим, как возрождаются и некоторые крайне опасные тенденции того времени. Любые попытки отслеживать и регулировать содержание социальных сетей могут привести к ущемлению свободы слова. Если позволить IT-компаниям самостоятельно бороться с опасным контентом, получится, что в нашем общественном пространстве правила будут устанавливать корпорации, которые никому не подчиняются. Даже самая демократическая форма надзора — создание специального комитета в Конгрессе — может обернуться для свободы слова неприятными последствиями. Но все это цветочки по сравнению с ФБР. Худшего кандидата на должность контролера соцсетей представить невозможно.
Судя по недавним официальным заявлениям, ФБР намерено оповещать как руководство социальных сетей, так и общество в целом о попытках иностранных государств при помощи соцсетей повлиять на ход предвыборной кампании, а как на это реагировать — это будут решать уже сами граждане и сами владельцы социальных сетей. При такой системе свобода слова может оказаться под угрозой и без прямой цензуры со стороны государства. Уже сама идея о том, что главное правоохранительное ведомство страны получит право единолично решать, какие высказывания следует расценивать как распространяемую иностранным государством дезинформацию, приводит в ужас. Причем ФБР, похоже, отдает себе отчет в том, что эта инициатива идет вразрез с Первой поправкой к Конституции. «Естественно, мы ни в коем случае не собираемся превращаться в полицию мыслей», — заявил пресс-секретарь ФБР.
Тем не менее, любой, кто мало-мальски знаком с историей ФБР, прекрасно понимает, что с момента своего создания данное ведомство неизменно стремилось именно к этому — к тому, чтобы выполнять функции полиции мыслей. Джон Эдгар Гувер начал свою карьеру в ФБР (которое тогда еще называлось просто Бюро расследований) с отдела по борьбе с радикализмом (он же отдел общей разведки), где он руководил операциями по аресту политических радикалов, названными впоследствии по имени тогдашнего генерального прокурора «палмеровскими рейдами». Со временем Бюро расследований было преобразовано в ФБР, а Гувер стал его директором. При этом ФБР не отказалось от попыток ограничить свободу слова в нарушение Первой поправки. Примером такой деятельности служит печально известная программа COINTELPRO, при помощи которой ФБР пыталось дезорганизовать и нейтрализовать различные политические движения.
Критики, конечно, отмахнутся от подобных опасений, посчитав их анахронизмом или стремлением заставить современное ФБР расплачиваться за грехи прошлого. Однако нужно сказать, что, несмотря на все попытки реформирования, ФБР год за годом, десятилетие за десятилетием продолжает действовать по привычной схеме и вести слежку за теми, кто не разделяет официальную точку зрения. Так, например, характер контртеррористической деятельности ФБР в последние годы говорит о глубоко укоренившейся политической ангажированности. Сотрудники ФБР зачастую ведут слежку за организациями и движениями, которые, по их собственному признанию, не призывают к совершению насильственных действий, на том лишь основании, что существует потенциальная вероятность, что во главе этих движений со временем могут оказаться некие радикалы. Но ведь такое может случиться с любой общественной организацией! Тем не менее, ФБР следит далеко не за всеми, а направляет усилия своих контртеррористических служб на такие группы, как пацифистская организация School of the Americas Watch и движение Occupy Wall Street. Как и во времена Гувера, любые движения за экономическую справедливость, за равенство представителей всех рас или за мир ФБР считает подозрительными по определению. Так что и то подразделение, которому поручат заниматься соцсетями, наверняка будет демонстрировать такую же предвзятость. Более того, многие из тех, кто ратует за введение подобного контроля, сами демонстрируют такую же политическую необъективность.
Исторически сложилось так, что левые движения скептически настроены по отношению к ФБР, у которого на счету многочисленные случаи нарушения гражданских прав. Однако благодаря своей принципиальной позиции в ходе расследования в отношении возможного сговора между представителями предвыборного штаба Дональда Трампа и российскими властями, ФБР стало чуть ли не героем в глазах некоторых левых, которые ошибочно считают, что бюро выступает в качестве своего рода противовеса для Трампа. (В целом же популярность ФБР в последнее время упала, поскольку многие республиканцы начали относиться к нему резко отрицательно). В результате в ответ на нелепые попытки Трампа и республиканцев представить дело так, будто ФБР в силу своих политических предпочтений устроило какую-то «охоту на ведьм», раздаются громкие аргументы в защиту институциональной беспристрастности ФБР.
Однако если либералы встанут на защиту ФБР, это может повлечь за собой серьезные проблемы. Недавно стало известно, что сотрудники ФБР подготовили доклад о «чернокожих экстремистах» в попытке обвинить афроамериканцев, обеспокоенных проявлениями расизма со стороны полицейских, в нападениях на сотрудников полиции. Когда Трамп вводил второй запрет на въезд в страну мусульман, в качестве аргумента были использованы два случая подготовки террористических актов. Однако потом выяснилось, что на самом деле это были провокации, которые ФБР спланировало и осуществило при помощи платных информаторов. Когда Кристофер Рэй, выдвинутый Трампом на должность директора ФБР, проходил процедуру утверждения, его спросили, откажется ли он от практики негласного наблюдения за мечетями. Рэй отказался отвечать на этот вопрос. При этом Рэй сообщил членам Конгресса, что ФБР проводит расследование в отношении «экстремистски настроенных анархистов», планирующих акты насилия под антифашистскими лозунгами. Однако из-за следствия по делу о российском вмешательстве вряд ли кто-то сейчас будет поднимать шум по этому поводу. Правые силы готовы распространять разного рода конспирологические слухи в отношении ФБР, однако их мало волнует то, что ФБР ведет слежку за левыми движениями и мусульманами. Левым же, в свою очередь, будет трудно заставить общественность доверять ФБР, если они будут акцентировать внимание общества на том, что ФБР нарушает права человека.
Левые силы должны самым пристальным образом следить за деятельностью ФБР и, в частности, за подразделением, которое будет заниматься социальными сетями. Трамп не единственный, кого коснулась борьба с российской пропагандой. Те, кто сейчас громче всех кричит о российском вмешательстве, не прочь использовать нападки на наши демократические институты как удобный случай свести счеты со своими политическими оппонентами. Так, например, за российскую пропаганду пытаются выдать и репортажи RT о движении Occupy Wall Street, и посты в социальных сетях в поддержку движения Black Lives Matter, и попытки некоторых конгрессменов заблокировать оказание военной помощи неонацистским формированиям на Украине. На тех, кто осмеливается критиковать нынешнюю политику США в отношении России или ставить под сомнение выводы спецслужб, навешивают ярлык вражеских пособников. Даже тех, кто высказывает альтернативное мнение по сугубо внутренним проблемам, тоже обвиняют в сговоре с русскими. Учитывая «исторические традиции» ФБР, можно не сомневаться: агенты, которым поручат следить за социальными сетями, не преминут сосредоточить свои усилия именно на тех, кто отстаивает прогрессивные ценности, — сколько бы правые ни кричали сейчас о том, как ФБР якобы ненавидит и травит Трампа.
Разумеется, я не хочу сказать, что опасения по поводу вмешательства со стороны России или какой-либо другой страны абсолютно беспочвенны. Однако это не означает, что ФБР должно получить полную свободу действий и что никто не имеет права критиковать его деятельность. И, конечно же, мы должны крайне настороженно относиться ко всем попыткам расширить полномочия ФБР по ведению слежки за инакомыслящими. Социальные сети должны быть защищены от цензуры, как со стороны государства, так и со стороны частных IT-компаний, точно так же, как у нас защищены традиционные СМИ. Из всех ведомств, которым теоретически можно было бы поручить пресекать противозаконные высказывания в Интернете, ФБР — это, пожалуй, наихудший вариант.
Дата публикации 01 февраля 2018 года.
Дата публикации 01 февраля 2018 года.