Согласно теории, которой придерживается Германия и к которой все чаще склоняются «самые серьёзные западные аналитики», Путин хочет вернуться к «старым добрым временам» и не только восстановить Россию в пределах существующих границ, но и распространить её влияние как можно дальше, чтобы вернуть роль «бесспорного тяжеловеса» в регионе, пишет Politico. По их мнению, Путин «в очередной раз превратил НАТО в главного противника России», воспринимая распространение альянса на восток и принятие в его состав таких восточноевропейских стран, как Польша и Прибалтика, входивших ранее в состав советского блока, как «крайнее оскорбление». Более того, российский лидер демонстрирует намерение не просто провозглашать свои взгляды, а подкреплять их действиями, подчёркивается в статье.
«Он уже использовал артиллерию и танки в Грузии и на Украине (на востоке которой сегодня продолжаются ожесточённые бои). Он применял тактику политической дестабилизации в сочетании с подкупом, пропагандой, кибератаками и экономическим давлением в каждой из стран, входивших в состав Советского Союза или находившихся под его контролем в составе Организации Варшавского договора. Пользуясь удобным случаем, он вмешивался в дела стран НАТО, в том числе и в президентские выборы в США», — перечисляет Politico. Кроме того, Россия продолжает активно распространять своё влияние на Ближнем Востоке, осуществляя военную операцию в Сирии «на стороне своего давнего клиента Башара Асада», а также «оказывая тайную помощь талибам в Афганистане», что похоже на отголоски «опосредованных войн» в духе 1980-х годов, говорится в статье.
Как заявили представители немецкой делегации весной в ходе первой встречи канцлера Германии Ангелы Меркель с президентом США Дональдом Трампом, Путин «опять ведёт холодную войну», даже если Запад её не ведёт — и сегодня эта война уже «кажется горячее, чем когда-либо», пишет Politico. Словесная война уже давно началась, и это касается не только СМИ. В официальной Стратегии национальной безопасности США, опубликованной на этой неделе советником Трампа по национальной безопасности генерал-лейтенантом Гербертом Макмастером, содержатся именно такие воинственные предупреждения о России, которые, как опасались многие западные союзники, уже «никогда не прозвучат» из уст представителей администрации Трампа. Россия и Китай названы в документе «ревизионистскими державами» и настоящими геополитическими противниками, которые «бросают вызов власти, влиянию и интересам» Америки, одновременно «пытаясь ослабить безопасность и свести на нет процветание Соединённых Штатов».
За этими жёсткими словами последовали некоторые реальные действия Вашингтона, отмечается в статье: «Помимо прочего, США впервые одобрили поставки летального оружия на Украину в её борьбе против пророссийских сепаратистов и объявили новый санкционный список США, в который включены такие россияне, как назначенный Кремлём авторитарный лидер Чечни». Со своей стороны, Россия сразу же осудила этот документ, назвав его «империалистическим» пережитком оторванной от реальности сверхдержавы, которая упорно отстаивает своё право действовать в одностороннем порядке на мировой арене.
«Новая холодная война — это не просто словосочетание, ставшее модным в 2017 году. Она уже более десяти лет является предметом споров, в результате которых каждые несколько месяцев возникает новая волна провокаций и взаимных обвинений между Россией и Западом», — подчёркивает автор. При этом на протяжении значительного времени правления Путина зачастую было трудно сказать, то ли мы завершаем холодную войну, то ли уже начинаем к ней возвращаться, и целых четыре американских президента подряд — от Джорджа Буша до Барака Обамы — считали своей заслугой то, что именно они смогли «положить конец холодной войне». А регулярно возникавшие по этому поводу дебаты вызывали партийные политические разногласия в Соединённых Штатах в той же степени, что и любая новая стратегия Путина, говорится в статье.
Расхождение американцев во мнениях относительно России были очевидны ещё в ходе президентской кампании 2012 года, когда Обама по-прежнему писал «некролог по поводу кончины холодной войны», и даже республиканец Митт Ромни осуждал его за то, что он не воспринимает Путина достаточно серьёзно. Во время вторых дебатов перед всеобщими выборами кандидаты столкнулись из-за заявления Ромни о том, что Россия представляет собой наибольшую геополитическую угрозу для США. Обама в ответ с издёвкой сказал: «Ну да, назад в 1980-е — с их внешней политикой. Холодная война уже двадцать лет как закончилась». В дебатах по этому вопросу победил Обама — однако последующие события «подтвердили, что прав был Ромни», подчёркивает Politico: «Когда в начале 2014 года Путин отправил российских «зелёных человечков» в Крым, вооружённый захват ими украинского полуострова стал первой насильственной аннексией территории в Европе со времён Второй мировой войны. С тех пор никто не говорит о великом, историческом окончании холодной войны. Сегодня разговоры о возврате холодной войне практически неизбежны — как в России, так и в США».
Первый постсоветский лидер России Борис Ельцин «вынашивал идею другого, более демократического будущего», однако Путин скорректировал этот курс и постарался как можно скорее «вернуть страну в русло её авторитарного прошлого», говорится в статье. «К концу первых нескольких лет правления Путину удалось взять под контроль практически все центры оппозиционных сил, реальных и потенциальных. Эти годы были ознаменованы исчезновением независимых СМИ России, отменой региональных выборов, нейтрализацией федерального парламента, деприватизацией ценных нефтегазовых активов. Но наиболее зловещим признаком тех лет была беспощадная и варварская война против сепаратистов в Чечне», — пишет Politico.
С падением коммунизма и распадом Советского Союза в России «не произошла демократизация, о которой мечтало и за которую пострадало так много людей», отмечает автор. Но важно помнить, что первые годы пребывания Путина на посту президента были в основном посвящены внутренним проблемам. И даже те, кто в то время ясно представлял, к чему могут привести страну его риторика лидера, выступающего за сильное государство, и его сотрудники из служб безопасности, совершенно не осознавали, что «ужесточение режима» внутри страны неизбежно приведёт к более агрессивной политике России на международной арене. В то время как сам Путин, по всей видимости, планировал это с самого начала, хотя в то время это и казалось невероятным, говорится в статье.
«Многое из того, что сначала говорили о новой холодной войне, казалось неправдоподобным и иррациональным, не говоря уже о том, что Россия выберет потенциально гибельный курс. Тогда казалось, что Путин заинтересован в экономическом росте со всеми его преимуществами, стремится к открытости для Запада и глобализации, а не избегает их. Казалось, он направляет в нужное русло стремление россиян присоединиться к семье народов — стать, наконец, как тогда постоянно говорили, нормальной, цивилизованной страной», — подчёркивает автор. Поэтому многие тогда не видели наступления холодной войны в полном смысле этого слова. «Было гораздо проще предсказать приход Путина к авторитаризму, чем его жажду к зарубежным авантюрам. И хотя в своей риторике он всегда был склонен к национализму, когда мы приехали в Россию, ещё проводились регулярные дружественные заседания Совета Россия-НАТО, и велись разговоры — пусть даже и надуманные — о том, что, возможно, в один прекрасный день Москва даже вступит в альянс», — отмечает Politico.
Дискуссии по поводу «новой холодной войны», как и использование самого термина, возобновлялись уже не раз. Но даже те, кто пропагандирует эту идею, часто придерживаются мнения, что сегодняшняя холодная война не столь беспощадна, как первая: возможно, она и опасна, но она никогда не сможет привести к реальной войне. Это мнение одновременно вселяет тревогу и уверенность, поскольку «в современной истории есть масса примеров того, как то, что казалось немыслимым, все-таки произошло», предупреждает автор. Однако есть и такие, кто придерживается другой точки зрения, согласно которой сегодняшняя холодная война может быть «ещё хуже, чем первая».
В какой бы сфере не возникало противостояние, остаётся всё меньше сомнений в том, что Путин и его кремлёвские советники считают сегодняшнее многополярное «поле игры» прекрасной возможностью «противостоять американской сверхдержаве, бросать ей вызов, презирать её, высмеивать и даже усмирять», говорится в статье. «Через двадцать с лишним лет после того, что они считают своим унизительным поражением в холодной войне, путинисты нашли политические и геополитические возможности для того, чтобы выместить свою злость и обиду. Посмотрите, сколько различных фронтов они уже открыли в ходе этого нового противостояния, и не в последнюю очередь — «цифровой» антидемократический фронт, на котором они совершили атаки с целью подорвать честность и репутацию избирательного процесса в различных западных странах, в том числе и в нашей. На этот раз Россия, похоже, ставит своей целью не достижение господства, а создание хаоса. Её цель — не уничтожить нас, а ослабить нас и привести в замешательство», — заключает автор.
События 1989 года, когда пала Берлинская стена и распался социалистический лагерь, стали началом периода, характеризовавшегося большим оптимизмом. Сегодня же мы живём в совершенно другое время и говорим о конфликте и конфронтации, пишет Politico: «Короткий эксперимент России со свободой закончился, победное шествие демократии обращено вспять, а Путин этой осенью даже превзошёл Леонида Брежнева по продолжительности пребывания у власти. Началась новая эпоха российского шовинизма и агрессии. Поскольку правление Путина в обозримом будущем не закончится, и на март назначены очередные фиктивные президентские выборы, у него будут все возможности продолжить свою кампанию по восстановлению былой империи, и вернуть России статус великой державы, который, по его мнению, является её неотъемлемым правом».
Как же в этой ситуации должна реагировать Америка? Во-первых, полагает автор, нужно «правильно определить угрозу и точно охарактеризовать геополитическую реальность». При этом «слабость», которую испытывает Трамп к авторитарным личностям вообще, и к Путину в частности, не способствует прояснению и стабилизации американской политики. Оптимальным сценарием (или хотя бы сценарием «самого лучшего, что можно сделать») вполне может быть возвращение к политике сдерживания, которой США следовали два-три десятилетия назад, отмечается в статье: «Мы можем взаимодействовать с нашими европейскими союзниками и действовать с их помощью, укрепляя НАТО, поставляя оружие Украине, ослабленному воюющему государству». И во многих отношениях это — именно та политика, которую предлагает и выдвигает на передний план формирующаяся в администрации Трампа команда специалистов по вопросам национальной безопасности, хотя совершенно ясно, что сам президент вряд ли искренне поддерживает эту политику, полагает Politico.
Но даже если бы Трамп и изменил свою точку зрения и воспринимал Россию так же, как и его советники, всё равно он и та Америка, которую он возглавляет, вряд ли смогли бы сделать что-то особое, считает автор. Его внешняя политика, основанная на принципе «Америка — прежде всего», ориентирована на внутренние интересы страны и на политическую ситуацию в США. И даже те, кто, сидя у себя в Берлине, Брюсселе или Вашингтоне, предупреждают о «геополитическом возвращении России», не могут предложить никакого нового всеобъемлющего плана противодействия Путину, подчёркивается в статье: «Их предложения, даже если их искренне и энергично поддержит американский президент (который до сих пор ничего кроме похвалы в адрес своего российского коллеги ничего не произносил), представляют собой немногим больше, чем бездействие и сохранение существующего положения». Поэтому важно не допустить вновь ошибки и прекратить «тянуть время», занимая выжидательную позицию, хотя после окончания первой холодной войны прошёл уже не один десяток лет, призывает Politico.
Между тем Запад опять «разводит руками, наблюдая за тем, что происходит на восточных границах Европы, и бросает россиян на произвол судьбы», говорится в статье. С 1991 года краеугольным камнем американской политики была «интеграция России с Западом», однако эта политика оказалась несостоятельной, и никому не удалось этого добиться — а нового чёткого плана до сих пор нет, констатирует автор. Зато есть конфликт, который «существует везде и нигде», и проблема не в терминах или названии «новой холодной войны», а в том, что она уже давно идёт заключает Politico.