Президент Трамп и российский лидер Владимир Путин вчера больше часа разговаривали по телефону. Они обсудили ситуацию в Северной Корее, а также перспективы урегулирования сирийского конфликта. А вот что в понедельник заявил Путин после встречи с президентом Сирии.
ВЛАДИМИР ПУТИН, президент РФ: Многое сделано для стабилизации ситуации в Сирии. Надеюсь, в самое ближайшее время мы поставим окончательную точку в борьбе с терроризмом в Сирии.
Так к какой же стратегии теперь следует прибегнуть США? С нами на связи руководитель внешнеполитического направления Брукингского института Майкл О'Хэнлон. Большое спасибо вам за участие в нашей программе.
МАЙКЛ О’ХЭНЛОН, руководитель внешнеполитического направления Брукингского института: Здравствуйте, Джули. Рад поучаствовать.
А вам не кажется любопытным утверждение Путина о том, что «многое было сделано для стабилизации ситуации в Сирии»? Он это серьёзно?
МАЙКЛ О’ХЭНЛОН: Очень хорошо, что вы коснулись этой темы. Большинство американцев не согласились бы с Владимиром Путиным, но вот к чему он, по-моему, клонит… Он хочет подчеркнуть, что боёв стало меньше и в каком-то смысле война была локализована на отдельных участках страны. Но по большей части, причины, вызвавшие все эти изменения, для нас не слишком выгодны. Отчасти это, конечно, и хорошие новости — поражение ИГ*, сдача его позиций в восточной части Сирии. Этому, разумеется, рады все. Здесь Россия и США разделяют свои взгляды.
И тем не менее Асад, президент Асад, жестокий диктатор, по сути, выигрывает войну практически по всей стране. Он одерживает верх над теми самыми силами оппозиции, которые мы поддерживали последние шесть лет. И даже если не факт, что оппозиция — сплошь положительные герои, в этой войне крови на руках у Асада намного больше, чем у кого бы то ни было.
Так что если стабилизация означает, что Асад побеждает и возвращает себе контроль над всей страной, то это совсем не в наших интересах. И я даже не считаю это возможным, ведь Асада сейчас так сильно ненавидят. Я думаю, что восстание продолжится, если хотя бы в минимальном масштабе в Сирии не будут установлены какие-то автономные регионы, где сунниты и другие оппозиционные силы могут жить в относительном мире.
Как вы знаете, президент Трамп вернул Северную Корею в список государств — спонсоров терроризма, куда, в том числе, входят Иран и Сирия. Мы говорили о том, что это в большей степени символический политический шаг. Но о чём на самом деле говорят Путин и наш президент, обсуждая оказание давления на Сирию? Ведь ключ от страны у России, все карты у России, и там об этом знают, но, кажется, это опровергают. Какого рода давление США оказывают на Россию?
МАЙКЛ О’ХЭНЛОН: Вы правы, когда говорите, что у России здесь есть некоторое влияние. России хотелось бы, чтобы мы все считали, будто ключевое влияние у Китая. И, вероятно, оно у Китая есть.
Конечно!
МАЙКЛ О’ХЭНЛОН: Но на территории России находится много северокорейских рабочих, они отправляют домой деньги, которые помогают поддерживать режим. И вы, конечно, правы, когда намекаете, что Россия могла бы приложить гораздо больше усилий, чтобы остановить этот поток отчислений в Северную Корею, а также активнее участвовать в работе Совета Безопасности и принимать более жёсткие санкции в случае необходимости. Я считаю, что именно на этом в основном мы и должны сосредоточиться в обсуждениях с Россией.
Дата выхода в эфир 22 ноября 2017 года.
* «Исламское государство» (ИГ) — организация признана террористической по решению Верховного суда РФ от 29.12.2014.