В лесу Тофта обычно тренируются стрелковые клубы. Пушка на подъездной дороге — ещё времён Второй мировой войны. А это на обочине уже муляж, и он часть крупнейших за последние десятилетия учений.
Патрик Монард служит в 18-м шведском батальоне. После российской аннексии Крыма его передислоцировали на Готланд.
Каково это — вновь почувствовать себя солдатом после столь длительной паузы?
ПАТРИК МОНАРД, лейтенант шведской армии: Великолепно! Наконец-то мы делаем нужное дело. Нам нужно было сделать это раньше. Было ошибкой так сокращать армию и отменять воинскую обязанность. Хорошо, что мы опять здесь.
Целых четыре танка доставили с материка на остров в Балтийском море — старые модели. По их внешнему виду можно понять, что Швеции уже давно не приходилось воевать. Солдаты же, напротив, новобранцы. Им нужно учиться воевать.
ПАТРИК МОНАРД: Наши люди приступили к обучению всего три месяца назад. Им ещё есть чему поучиться.
С тех пор как Россия начала передвигать границы в Европе, в нейтральной Швеции растёт страх перед неожиданным нападением. Возможной целью мог бы стать Готланд. Они понимают, что в этом случае им в одиночку не справиться. Поэтому они и позвали помощь из-за океана. Впервые американский боевой вертолёт типа Apache летит на бреющем полёте над готландскими лугами и пастбищами. На протяжении всего дня американцы отрабатывают авиаудары, а шведские артиллеристы калибруют орудия.
Для Швеции это в новинку. Страна всегда стремилась сохранять нейтралитет. И сегодня, к примеру, офицеры не говорят «Россия», а ведут речь исключительно о «красных» и «синих».
ШВЕДСКИЙ ОФИЦЕР: На стороне «красных» сражаются несколько шведов, финнов и американцев.
Ваше подразделение сражается на стороне «синих». Почему враг всегда «красный»?
АМЕРИКАНСКИЙ ОФИЦЕР: Это всего лишь цвета. На военных учениях так принято: «синие» всегда против «красных».
Где-нибудь в другом месте эти манёвры были бы, возможно, обычными осенними учениями. Есть, однако, и предыстория, которая свидетельствует о том, что вот уже некоторое время нервы у шведов на пределе.
Мы едем в восточную часть острова, где царит бедность. Тихие окрестности, где мало работы и много долгов. Люди отсюда уезжают. Наша цель — порт Слите. Фабрика по производству цемента — главное местное сооружение, в остальном смотреть не на что. Там, где раньше хранились трубы для российско-немецкого газопровода, теперь лежит всего пара брёвен. Правительство Стокгольма испугалось, что русские могут создать здесь секретную базу.
Как вы называете пристань? Путинская?
ЖИТЕЛЬ СЛИТЕ: Да, раньше мы называли её Аптечной пристанью. Там «Северный поток» хранил трубы для первого газопровода. Почему бы и нет? Мы в Слите видим, как каждую неделю прибывают и отбывают российские корабли. С углём, гипсом или цементом. Раньше с этими трубами не было никаких проблем, откуда им взяться теперь? Почему нам нельзя хранить трубы для «Северного потока»? Я этого не понимаю.
Жители Слите лишились 50 миллионов крон, около пяти миллионов евро. Временный склад перенесут теперь в шведский город Карлсхамн на материке. Жители Слите уже давно поддерживают хорошие торговые отношения с Россией, поэтому русских они особо не боятся.
ЛАРС-ИНГЕ СЁДЕРБЕРГ, житель Слите: Если русские захотят захватить Готланд, то смогут сделать это в любой момент. Для этого наш порт им не нужен.
После трёх дней учений остались только несколько заваленных елей и пара сотен солдат. «Этого мало», — утверждает Патрик Монард. Военные, как и он сам, не доверяют русским и считают, что тот, кто захватит Готланд, сможет контролировать всё Балтийское море.
У вас достаточно солдат на случай, если другая сторона вдруг станет вражеской?
ПАТРИК МОНАРД: Для обороны солдат всегда мало.
Фраза звучит безобидно, но всё же очень необычно для народа, который вот уже больше 200 лет избегал всех войн.
Дата выхода в эфир 28 сентября 2017 года.