Несмотря на то что внушительная часть России расположена на Дальнем Востоке, Москва, кажется, всячески абстрагируется от того, что происходит в регионе, пишет Le Figaro.
Возможно, в поисках новой стратегии или более удобного момента Владимир Путин до сих пор хранит молчание относительно северокорейского кризиса. Глава российского МИД Сергей Лавров придерживается весьма осторожных высказываний, в которых тем не менее звучит критика в адрес основных участников конфликта.
«К сожалению, риторика в Вашингтоне и Пхеньяне начинает зашкаливать», — цитирует издание главу российской дипломатии. Вместе с этим слышится и серьёзная обеспокоенность. Надеясь на то, что «здравый смысл возобладает», Лавров напоминает, что для России неприемлемо, чтобы у Северной Кореи было собственное ядерное оружие. Согласно плану Москвы, разработанному совместно с Китаем, в силу должна вступить «двойная заморозка»: «Северная Корея замораживает все пуски и испытания, а США и Южная Корея пусть не полностью прекращают, но всё же снижают масштаб военных учений в регионе».
Как напоминает Le Figaro, если обратиться к истории, «с виду дружественные», отношения между Москвой и Пхеньяном никогда нельзя было назвать доверительными. Уже с начала 60-х годов ядерные разработки Северной Кореи вызывали у Кремля беспокойство, поэтому он предпочитал сотрудничать с КНДР, чтобы «приглядывать» за соседом. С другой стороны, северокорейское руководство тоже «никогда не испытывало особой симпатии к СССР, но рассчитывало одурачить Москву, идя на уступки», объясняет историк-кореист Андрей Ланков.
Сегодня у России нет каких-то больших рычагов, чтобы влиять на поведение Пхеньяна. Власти КНДР хотят сохранять с Москвой «добрососедские отношения» в основном лишь для того, чтобы создать противовес Китаю. Сотрудничество между Россией и Северной Кореей в военной и экономической сферах достаточно ограничено. В то же время новые баллистические ракеты Пхеньяна создают реальную угрозу южной части Сибири — до озера Байкал, и в особенности «дальневосточной столице России» Владивостоку.
Ведущий научный сотрудник центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН Константин Асмолов подчёркивает, что со времён войны в Афганистане близ российских границ не было ни одного большого вооружённого конфликта. Поэтому неясно, как российское МЧС будет справляться с потенциальными последствиями кризиса таких масштабов: «от наплыва беженцев до риска радиоактивного заражения».
Кроме того, сдержанность России в вопросе Северной Кореи объясняется тем, что Москве и самой пришлось столкнуться с тем же «стратегическим противником» — Вашингтоном. России не нравятся санкции как метод: с их помощью пытаются ударить по экономике и снизить уровень жизни, чтобы добиться смены режима.
«Несмотря на всю неотложность вопроса, урегулирование северокорейской проблемы — для Москвы дело третье, — объясняет Асмолов. — Во внешней политике нашим приоритетом является постсоветское пространство, в особенности Украина. Затем идут Ближний Восток, Сирия и борьба с исламизмом в целом. И только затем следуют проблемы Дальнего Востока».
Но вполне вероятно, что такая ситуация Москву, привыкшую играть главные роли в столь важных международных вопросах, раздражает. Поэтому во время новой предвыборной кампании Владимира Путина у президента может возникнуть соблазн вернуться к этой роли, ведь «его образ сильного человека основывается главным образом на его внешней политике», утверждает Le Figaro.