Недавний рост напряжённости между Россией и США из-за влияния Москвы в Сирии — это новая глава в ещё не законченной саге, посвящённой пониманию того, в чём же заключается план российской игры, иначе говоря, её «большая стратегия», пишет обозреватель Энди Экин в своей статье для The Washington Post.
В 2015 году, напоминает автор, Москва опубликовала документ под названием «Стратегия национальной безопасности Российской Федерации», в котором излагались приоритеты и интересы страны, а также то, что представляет для неё угрозу.
В этой стратегии говорилось об усилиях по поддержке здравоохранения и образования. Также в ней давалось обещание возродить интерес к Центральной Азии, а также к отношениям с Китаем. Кроме того, были там и завуалированные намёки на потенциальных противников, в том числе на США и НАТО, однако риторика едва ли доходила до враждебности времён холодной войны, отмечает автор.
Между тем, указывает Экин, «большая стратегия» — это нечто большее. Она подразумевает более масштабное усилие по использованию всех доступных инструментов власти с целью изменить международную систему таким образом, чтобы та работала в вашу пользу. «Большая стратегия» России включает в себя элементы её стратегии национальной безопасности, однако ими не ограничивается, при этом Москва ставит перед собой цель изменить под себя международное сообщество, уверен автор.
И несмотря на то, что Путин не рекламирует «большую стратегию» России, инициативы российской внешней политики последнего полугодия дают чёткое представление о том, каковы её цели.
Во-первых, Москва, считает автор, хочет сформировать новый, более благоприятный для неё баланс сил в международной системе, сотворить полицентрический мир за счёт создания помех западным структурам, таким как НАТО и ЕС.
Согласно российской стратегии национальной безопасности, Москва не стремится стать мировым центром силы. Вместо этого она надеется изменить текущую, ориентированную на Запад международную систему. Цель России в этом случае заключается в том, чтобы другие могущественные игроки уважали её интересы.
Во-вторых, российская сторона, по словам обозревателя The Washington Post, хочет добиться открытия для неё новых рынков, например для экспорта вооружений, и снятия в краткосрочной перспективе санкций, чтобы поспособствовать притоку денег в государственную казну. При этом, как отмечается в статье, пока действуют антироссийские санкции, усилия по расширению рынков сбыта нефти, газа и вооружений будут сталкиваться с различными преградами.
В-третьих, Россия стремится активно демонстрировать силу в своей традиционной сфере влияния — в бывших советских республиках, а также в других странах. Москва хочет менять внешнюю политику соседних государств и оказывать серьёзное влияние на их правящие коалиции, убеждён автор. Её цель здесь заключается в том, чтобы активно перестраивать регион в «кольцо протекторатов Москвы» или даже её марионеток.
Наконец, полагает автор, Россия ставит перед собой ещё одну цель — покупку лояльности. Хотя в стратегии национальной безопасности об этом, конечно же, ничего не говорится, судя по ряду недавно опубликованных книг, посвящённых Путину и его стилю руководства, одной из центральных характеристик путинского режима является передача государственных средств в частные руки, отмечается в статье.
«Личное обогащение верной ему элиты олицетворяет то, как действует Путин, — безнаказанно и без ограничений со стороны традиционных правительственных институтов», — пишет Экин.
В целом же, по мнению Экина, Россия хочет бросить вызов установившимся после Второй мировой войны международным режимам, которые опираются на мировые организации, на расширение демократии и на защиту прав человека.
«Вместо этого российское правительство агрессивно стремится вернуть государство-центричный миропорядок с упором на реальную политику, когда страны действуют в соответствии с их нуждами и ощутимыми возможностями, а не в соответствии с моральными убеждениями относительно внешней политики. Остаётся неизвестным то, насколько США и их западные союзники заинтересованы в противодействии России и реализуемой ею новой «большой стратегии», — подытоживает Энди Экин.
В 2015 году, напоминает автор, Москва опубликовала документ под названием «Стратегия национальной безопасности Российской Федерации», в котором излагались приоритеты и интересы страны, а также то, что представляет для неё угрозу.
В этой стратегии говорилось об усилиях по поддержке здравоохранения и образования. Также в ней давалось обещание возродить интерес к Центральной Азии, а также к отношениям с Китаем. Кроме того, были там и завуалированные намёки на потенциальных противников, в том числе на США и НАТО, однако риторика едва ли доходила до враждебности времён холодной войны, отмечает автор.
Между тем, указывает Экин, «большая стратегия» — это нечто большее. Она подразумевает более масштабное усилие по использованию всех доступных инструментов власти с целью изменить международную систему таким образом, чтобы та работала в вашу пользу. «Большая стратегия» России включает в себя элементы её стратегии национальной безопасности, однако ими не ограничивается, при этом Москва ставит перед собой цель изменить под себя международное сообщество, уверен автор.
И несмотря на то, что Путин не рекламирует «большую стратегию» России, инициативы российской внешней политики последнего полугодия дают чёткое представление о том, каковы её цели.
Во-первых, Москва, считает автор, хочет сформировать новый, более благоприятный для неё баланс сил в международной системе, сотворить полицентрический мир за счёт создания помех западным структурам, таким как НАТО и ЕС.
Согласно российской стратегии национальной безопасности, Москва не стремится стать мировым центром силы. Вместо этого она надеется изменить текущую, ориентированную на Запад международную систему. Цель России в этом случае заключается в том, чтобы другие могущественные игроки уважали её интересы.
Во-вторых, российская сторона, по словам обозревателя The Washington Post, хочет добиться открытия для неё новых рынков, например для экспорта вооружений, и снятия в краткосрочной перспективе санкций, чтобы поспособствовать притоку денег в государственную казну. При этом, как отмечается в статье, пока действуют антироссийские санкции, усилия по расширению рынков сбыта нефти, газа и вооружений будут сталкиваться с различными преградами.
В-третьих, Россия стремится активно демонстрировать силу в своей традиционной сфере влияния — в бывших советских республиках, а также в других странах. Москва хочет менять внешнюю политику соседних государств и оказывать серьёзное влияние на их правящие коалиции, убеждён автор. Её цель здесь заключается в том, чтобы активно перестраивать регион в «кольцо протекторатов Москвы» или даже её марионеток.
Наконец, полагает автор, Россия ставит перед собой ещё одну цель — покупку лояльности. Хотя в стратегии национальной безопасности об этом, конечно же, ничего не говорится, судя по ряду недавно опубликованных книг, посвящённых Путину и его стилю руководства, одной из центральных характеристик путинского режима является передача государственных средств в частные руки, отмечается в статье.
«Личное обогащение верной ему элиты олицетворяет то, как действует Путин, — безнаказанно и без ограничений со стороны традиционных правительственных институтов», — пишет Экин.
В целом же, по мнению Экина, Россия хочет бросить вызов установившимся после Второй мировой войны международным режимам, которые опираются на мировые организации, на расширение демократии и на защиту прав человека.
«Вместо этого российское правительство агрессивно стремится вернуть государство-центричный миропорядок с упором на реальную политику, когда страны действуют в соответствии с их нуждами и ощутимыми возможностями, а не в соответствии с моральными убеждениями относительно внешней политики. Остаётся неизвестным то, насколько США и их западные союзники заинтересованы в противодействии России и реализуемой ею новой «большой стратегии», — подытоживает Энди Экин.