В середине следующей недели исполнится десять лет «бронзовой ночи» — массовых апрельских беспорядков, которые сопутствовали переносу Бронзового солдата с Тынисмяги на Военное кладбище. В итоге почти полтысячи человек оказались за решёткой. Один человек — 20-летний гражданин России Дмитрий Ганин, живший в Эстонии — погиб. Оглядываясь назад, что же было сделано неправильно со стороны властей, и как избежать подобного в будущем? В сюжете Евгении Волохонской.
Холм Тынисмяги сегодня. Кажется, что сейчас здесь ничто не напоминает о двух страшных ночах 10-летней давности. Хотя, по большому счёту — само отсутствие здесь, на этом месте, Бронзового солдата уже можно считать напоминанием. Можно ли предотвратить повторение массовых беспорядков в будущем? Чему мы научились за десять лет?
ПРОТЕСТУЮЩИЕ: Позор! Позор! Позор! Позор!
ЕВГЕНИЯ ВОЛОХОНСКАЯ, корреспондент ERR: Я очень хорошо помню эту ночь. Я была дома, когда поздно вечером позвонил мой коллега и сказал: «Срочно приезжай в город, здесь творится какой-то ад». Я взяла такси и поехала. И вот на этом самом месте таксист меня высадил и сказал: «Дальше не повезу, давай дальше сама». И я пошла дальше пешком.
АЛЕКСАНДР ГУЖОВ, фотограф: Запомнились скорее вот эти вот сами дни, такой как бы «нереальностью» происходящего. Как будто это не у нас, как будто это не в нашем тихом добром Таллине — а как будто куда-то вырвался, в какие-то дикие места.
ЕВГЕНИЯ ВОЛОХОНСКАЯ: А есть ли ощущения, впечатления, мысли, как вот это всё охарактеризовать?
АЛЕКСАНДР ГУЖОВ: Дикость. Это «праздник непослушания», я так полагаю, для очень большого количества людей, которые творили эти непотребства на улице. Это именно так и было. То есть, вдруг стало «дозволенным» то, что обычно нельзя — и, собственно, люди это делали. Немножечко изменилось отношение к тому, как работала полиция: во многом я оправдываю действия полиции. Считаю, что да, в тот момент это было самое, пожалуй, правильное.
Фотограф Александр Гужов обе ночи провёл на захваченных бушующими толпами улицах Таллина. Впоследствии его фоторепортаж разойдётся по многим мировым агентствам, а ссылка на его фотоблог попадёт в топы Рунета. А это, пожалуй, одна из самых известных фотографий Александра.
АЛЕКСАНДР ГУЖОВ: Бутылка водки упала, и из неё стала вытекать водка. Я просто направил камеру и сделал несколько кадров — и то, что получилась свастика на втором или первом кадре, я увидел только потом, когда смотрел фотографии. И «свастика» эта просуществовала ровно какую-то секунду, потому что третий, четвёртый и пятый, я сделал серию кадров — он уже был с более растёкшимися потёками, они ушли более широко, и свастики этой больше не было. Что-то откликалось в действиях полиции, в действиях некоторых групп людей. Я чувствовал, что вот, опять же, какие-то такие очень непростые времена, что-то очень неправильное происходит.
Действия толпы, крушащей родной город, невозможно оправдать. Но можно ли было всего этого избежать?
ОЛЕСЯ ЛАГАШИНА, главный редактор Postimees на русском языке: В этой истории сторонам не хватило такта. Властям не хватило такта. Мы все помним цитаты и про то, что лежат там «мародёры», и про то, как Мартин Хельме за год до этого носил к памятнику венок из колючей проволоки. Это всё накладывалось одно на другое. И, к сожалению, создавало тут очень нездоровый напряжённый фон межнационального общения.
Главный редактор Postimees на русском языке Олеся Лагашина говорит, что «бронзовые ночи» сделали из неё журналиста. Именно тогда она подала заявление об уходе с портала Delfi, где работала переводчиком.
ОЛЕСЯ ЛАГАШИНА: Я бы сказала, что в тот момент сломалось абсолютно всё. И сломалось то доверие, которое между нами существовало. То есть, если до 2007-го года мы совершенно замечательно участвовали в корпоративах, мы делили наш досуг с эстонской редакцией — то в тот момент произошло достаточно резкое размежевание.
ЕВГЕНИЯ ВОЛОХОНСКАЯ: По национальному признаку?
ОЛЕСЯ ЛАГАШИНА: Да, безусловно.
Разделение общества по условному признаку русский / эстонец, обострение взаимного недоверия и подозрительности — те самые отдалённые последствия, которые ещё долго будут давать о себе знать. Урве Пало в те времена была министром по делам народонаселения. Она считает, что главная ошибка властей в те дни — отсутствие диалога с русскоязычными и недостаток информации.
УРВЕ ПАЛО, экс-министр по делам народонаселения: Я была министром по делам народонаселения, и ко мне приходили представители русскоязычной общины — руководители культурных обществ и другие уважаемые люди. Они были очень обеспокоены тем, что у правительства зреет план поменять месторасположение Бронзового солдата или что-то с ним сделать. Точной информации ведь не было. Я тоже особенно не была в курсе, поскольку я не входила в правительственную комиссию, которая занималась этим вопросом.
ТАНЯ МУРАВСКАЯ, фотохудожник: Вспоминая о тех событиях 10-летней давности, мы должны признать, что мы не были, я не была, действующим лицом — или лицом, принимающим решения, чьё мнение спросили бы, посоветовались бы и предложили бы варианты. Мы были «объектами решения». Поэтому мне кажется, что нецелесообразно обсуждать, каким бы могло бы быть…
ЕВГЕНИЯ ВОЛОХОНСКАЯ: А сейчас? А сейчас мы стали «субъектами», наконец? Или мы всё ещё объекты?
ТАНЯ МУРАВСКАЯ, фотохудожник: Нет никаких изменений в этом направлении. Мы существуем в тех условиях, в которых мы существуем.
Таня Муравская, фотохудожник, крайне болезненно переживала обострение национального противостояния до и после «бронзовых событий». Автор знаменитой инсталляции «Монументы».
ТАНЯ МУРАВСКАЯ: Я смешала материал монумента Бронзового солдата — это известняк, плитняк, камень. И взяла материал стекло, из которого только строился памятник за нами. Тогда проводились работы, и у меня была возможность посмотреть, что да как. Что называется, я «деконструировала» эти два памятника: один, который перенесли, и другой, который только намеревались поставить примерно на то же самое место в сравнительной близости — и представила их в форме небольших горок. Уравновесила их для самой себя, чтобы они получили общий знаменатель, общее значение. Таким образом я хотела сказать, что, оказавшись в Евросоюзе, оказавшись в том демократическом европейском будущем, куда мы стремились и ходили на референдум, голосовали «за», нам памятники на настоящий момент не нужны. Мы должны освободиться от этого, быть вне этого тяжёлого прошлого и думать о чистом будущем.
УРВЕ ПАЛО: Мы должны говорить о вещах, как они есть. И мы должны извлечь из этого урок, чтобы такое никогда больше не повторилось. Что я хочу сказать: нельзя играть с национальными чувствами, их следует уважать и с ними нужно считаться. Очень легко пробудить страх, подогреть эмоции и непонимание, если у людей мало информации.
ЕВГЕНИЯ ВОЛОХОНСКАЯ: Говорят, «свято место пусто не бывает». Но иногда пустота красноречивее любых слов. Холм Тынисмяги десять лет спустя. И за эти десять лет здесь так и не было ничего построено. И может быть, это и есть правильное решение.
Ну а далее — о событиях «бронзовой ночи» в цифрах. Итак, в ходе апрельских беспорядков всего в Таллине и Ида-Вирумаа были задержаны 463 человека. Перед судом предстали 108 человек, при этом 91 из них получил обвинения в вандализме, ну а ещё шестерых обвинили в организации массовых беспорядков.
При этом тюремный срок получили шестеро. К условному заключению были приговорены 67 человек, из них 13 — с частичным тюремным заключением. На общественные работы были направлены трое. Самый большой штраф за вандализм составил 9600 эстонских крон — то есть, 615 евро.
По итогам «бронзовых ночей» на Эстонское государство было подано семь жалоб в Европейский суд по правам человека. В итоге, высшая судебная инстанция Евросоюза обязала власти Эстонии выплатить компенсации на сумму более чем в 50 тысяч евро. Их получили четыре человека.
Дата выхода в эфир 23 апреля 2017 года.