Материал представлен в пересказе ИноТВ
После того как на место сверхдержав придут региональные игроки, земной шар превратится в новую версию беспокойной Европы XVIII века, пишет профессор истории Дик Харрисон для Svenska Dagbladet. По мнению учёного, в этом случае на земле будет меньше мира, чем во времена противостояния СССР и США.
Профессор вспоминает, что, однажды путешествуя по Европе в 1980-е годы, он увидел надпись на стене: «Америка просит прощения за опоздание на Первую и Вторую мировые войны, но к следующей мы (США. — RT) обещаем исправиться». С одной стороны, отмечает Харрисон, это была шутка, но с другой — она явно намекала на наращивание вооружений администрацией Рейгана и холодную войну, которая с каждым месяцем становилась «всё горячее».
После того как на место сверхдержав придут региональные игроки, земной шар превратится в новую версию беспокойной Европы XVIII века, пишет профессор истории Дик Харрисон для Svenska Dagbladet. По мнению учёного, в этом случае на земле будет меньше мира, чем во времена противостояния СССР и США.
Профессор вспоминает, что, однажды путешествуя по Европе в 1980-е годы, он увидел надпись на стене: «Америка просит прощения за опоздание на Первую и Вторую мировые войны, но к следующей мы (США. — RT) обещаем исправиться». С одной стороны, отмечает Харрисон, это была шутка, но с другой — она явно намекала на наращивание вооружений администрацией Рейгана и холодную войну, которая с каждым месяцем становилась «всё горячее».
Тем не менее Европа знала, что она находится в безопасности, потому что и Рейган, и Картер, и Буш были готовы помогать ей. Разумеется, замечает профессор истории, «красные цари Кремля могли придумать какую угодно пакость против своих вассалов в Венгрии, Чехословакии и Афганистане, но пока американцы были готовы драться, они никогда не осмелились бы вторгнуться в Западную Европу».
По мнению Харрисона, во времена холодной войны жизнь на западной стороне железного занавеса была необычайно безопасной. В эту эпоху и СССР, и США ревниво охраняли свои территории, но относились друг к другу с уважением и не пробирались тайком друг другу на «задний двор» под названием Европа.
Несмотря на то что многие деятели искусства тогда нередко изображали мир после ядерной войны, никогда ранее мир не спал так спокойно, говорится в статье. Хотя на территориях третьего мира обстановка могла и накаляться, как, например, на Ближнем Востоке и во Вьетнаме, но Европы это напрямую не касалось.
Однако в старину всё было по-другому, пишет Харрисон. До разделения мира на глобальные военные блоки в Европе постоянно шли войны. В XVIII и в начале XIX века даже такие государства, как Швеция и Дания, вступали в войны по требованию британцев, французов и русских.
На следующем этапе, когда была создана глобальная система альянсов, мир стал держаться дольше, замечает историк. После Первой мировой войны ситуация в плане безопасности существенно улучшилась, особенно для таких держав, как Швеция, которые находились на периферии противостояния.
«Но что случится, когда блоки распадутся, когда техническое и экономическое развитие надломит с трудом созданные структуры и мы окажемся в мире, где доминируют региональные игроки <…> — иными словами, когда земля превратится в обновлённый вариант Европы XVIII века?» — задаётся вопросом профессор. Если США и дальше будут идти по маршруту, намеченному Дональдом Трампом, то рано или поздно Швеция придёт к изоляционистской традиции, характерной для политики до Второй мировой войны.
Мир никогда не становился безопаснее от того, что политики по ту сторону Атлантики ставили Америку «на первое место». Наоборот, считает автор, в этой ситуации региональным лидерам будет легче провоцировать конфликты и вторгаться на территорию соседей.
Ещё одним важным аспектом такого расклада, полагает Харрисон, является то, что, когда «большие мальчишки-хулиганы за углом становятся друзьями, для маленьких стран это гораздо опаснее, чем когда они (для них. — RT) коварные враги». Пока политика Гитлера и Сталина по отношению друг к другу строилась на идеологических противоречиях, финны, эстонцы, литовцы, латвийцы и поляки могли спать спокойно — до пакта Молотова — Риббентропа 1939 года.
Швеция также пережила нечто подобное, напоминает Харрисон. Несмотря на ошибки шведских монархов, народу удавалось избегать серьёзных последсвий, пока в Тильзите в 1807 году Наполеон и Александр I не поделили мир на сферы влияния, что привело к потере Швецией Финляндии.
Могущество США как мирового гегемона началось с падения Берлинской стены и достигло своего пика при Джордже Буше — младшем. Впоследствии его многие критиковали за плохо продуманные вторжения, но в то время «США никогда не были столь антиизоляционистскими и не простирали свои военные щупальца так активно», отмечает профессор. Однако теперь это уже история, и нет никакой уверенности в том, что время войн, по крайней мере для Швеции, давно прошло, беспокоится Харрисон.
«Я никогда не боялся атомной войны или вторжения врагов в 1980-е годы — именно потому, что знал, что «Большой брат» в Вашингтоне появится, если что-то пойдёт не так. А с изоляционистскими США <…> у нас нет никаких оснований чувствовать себя так же уверенно».
Фото: Reuters