Менее чем за три года Владимир Путин нанёс «тройной удар», перетасовав карты средиземноморской геополитики и укрепив сферу российского влияния «от Крыма до Марокко», пишет Liberté Politique. Благодаря присоединению Крыма и военному вмешательству в Сирии у России появился доступ к Чёрному и Средиземному морям, а теперь «прозорливый» Путин готовит для сил ВМФ России и выход к Атлантическому океану за счёт продуманной политики в Северной Африке, отмечает автор.
Российскому лидеру удалось реализовать эти перспективные планы в несколько этапов, первым из которых стало присоединение Крыма в феврале 2014 года, говорится в статье. Вернув Крым, Владимир Путин заложил основы «новой средиземноморской политики» России, однако европейцы не поняли масштаба и значения этого события «из-за своей исторической безграмотности и идеологических и аналитических заблуждений», подчёркивает автор. Возвращение Крыма в состав России и «превращение Севастополя в неприступную крепость» на самом деле было лишь подготовкой к «средиземноморскому плану» Путина, считает Liberté Politique.
«Обеспечив тылы» в Крыму, Россия приступила ко второй фазе своего плана: к укреплению военных баз в Тартусе и в Латакии, что на Западе восприняли лишь как «спасение» сирийского режима. При помощи военной операции в Сирии Путин открыл российскому военно-морскому флоту постоянный доступ к Средиземному морю, чего не удавалось сделать до этого ни царям, ни советским лидерам, отмечается в статье.
«Ошибка» турецких пилотов, сбивших 27 ноября 2015 года российский самолёт, позволила российскому лидеру приступить к реализации третьего этапа, пишет Liberté Politique: «Путину удалось настолько запугать президента Эрдогана, что тот понял, что лучше достигнуть взаимопонимания со своим влиятельным соседом, чем его провоцировать». По мнению автора, на позицию Эрдогана также повлияло то, что американские «союзники» Турции по НАТО поддерживали курдских сепаратистов и укрывали его «смертельного врага», оппозиционера Фетхуллаха Гюлена. Результатом таких «перемен в альянсах» стало возобновление сотрудничества Москвы и Анкары, гарантирующее свободную навигацию российских военных кораблей в проливах, и это «окончательно ослабляет» позиции НАТО в регионе, говорится в статье.
Заручившись турецкой поддержкой, Путин не оставил без внимания и Египет на следующем этапе «необходимого расширения периметра российской обороны», что проявилось в виде «удивительного сближения» генерала ас-Сиси и президента Асада, сообщает Liberté Politique. Это сближение, фактически начавшееся в октябре 2016 года, автор расценивает как ещё один «значительный успех» российской дипломатии и «переворот в геополитике», результат которого европейские наблюдатели также не смогли в должной мере оценить. Хотя Египет и находится в экономической зависимости от Саудовской Аравии — «кровного врага» Сирии, вступившей в союз с Москвой и Тегераном, однако он осмелился пойти «против своего покровителя» по двум принципиальным вопросам, поддержав позицию России по сирийскому конфликту в Совбезе ООН и отказавшись направить свои войска в Йемен для участия в саудовской военной операции против проиранских хуситов, отмечается в статье.
«Оскорблённая» Саудовская Аравия в ответ на решение Каира «отвернуться» от традиционного альянса перекрыла поставки нефти, которые осуществлялись ранее в рамках безвозмездных сделок или по льготным тарифам. Кроме того, Эр-Рияд выступил в поддержку проекта Эфиопии по строительству «Дамбы возрождения», хотя Египет расценивает этот проект как «провокацию», опасаясь, что это строительство повлечёт за собой снижение уровня воды в Ниле. Каир резко осудил такое решение Саудовской Аравии, назвав его «опасным политическим демаршем, который может навредить интересам 92-х миллионов египтян», пишет Liberté Politique. Могут ли эти перемены в египетской дипломатии отразиться на отношениях между Египтом и Ираном, станет ясно в ближайшие месяцы. Но как бы то ни было, поскольку Москва в то же время пытается сблизить позиции Анкары и Тегерана — равновесие в регионе может вскоре вновь претерпеть изменения, прогнозирует автор.
Кроме того, очевидным знаком «возвращения» России в Египет можно считать участие российских десантников в общих военных манёврах с египетской армией в октябре 2016 года. Причём эти совместные учения проходили в западной пустыне, отделяющей Египет от Киренаики — поблизости от районов, контролируемых генералом Хафтаром в Ливии, и это позволяет Путину перейти к пятому этапу своей политики по обеспечению «точек опоры», отмечает Liberté Politique. В ситуации, когда Египет всё больше стремится сблизиться с Россией, Путин теперь смотрит в направлении Ливии и глубоководного порта в Тобруке. Столкнувшись с хаосом в Ливии после падения режима Каддафи и «успокаивая себя демократической парадигмой» вместо того, чтобы признать реальность, ООН и ЕС создали «видимость восстановления» Ливии вокруг «фантомного правительства национального единства», получающего поддержку от исламистских объединений и салафитов Триполитании, говорится в статье. В то время как Россия на фоне этой «примитивной политики» разработала собственный реалистичный план, опирающийся на достоверные данные от военных и повстанческих сил, который увенчался поездкой Хафтара в Москву в ноябре 2016 года.
Генерал Хафтар прекрасно знаком с Киренаикой и Тобруком, единственным глубоководным портом между Александрией и Мерс-эль-Кебиром, а также контролирует 85% запасов нефти Ливии, 70% запасов газа, пять из шести нефтехранилищ и четыре из пяти нефтеперерабатывающих заводов, сообщается в статье: «Весь нефтяной пирог, из которого 60% ливийской нефти идёт на экспорт, находится в его распоряжении». Кроме того, генерал располагает единственной действующей армией в стране и пользуется поддержкой племенного сообщества Киренаики, а также племён, поддерживавших Каддафи в Триполитании. При наличии поддержки со стороны России перед Хафтаром открывается несколько возможностей, полагает автор: он может попытаться завоевать всю Ливию и уничтожить многочисленные «гангстерско-исламистские образования», разрушающие страну, однако это возможно только при условии сохранения Мисуратой нейтралитета. Кроме того, он может создать «неприступную крепость» в одной Киренаике, и это предвосхитило бы фактическое разделение Триполитании и Киренаики и открыло бы перед захватившими Триполитанию исламистами «все шансы, которые только можно себе представить», пишет Liberté Politique. И наконец, Хафтар может попытаться сформировать национальное правительство и стать авторитарным лидером — однако для этого ему будет необходимо уничтожить все многочисленные вооружённые группировки, как уже упоминалось выше. В любом случае, визит ливийского генерала в Москву показал, что Путин готов предоставить свою поддержку человеку, с которым дипломаты ЕС отказываются разговаривать напрямую, «отрицая с редкостным идеологическим упорством объективно существующую реальность», заключает автор.
Поскольку вся морская политика требует точек опоры, в качестве шестого этапа российские стратеги разработали и «алжирский вариант» с базой в Мерс-эль-Кебире, говорится в статье. Тем более что Москва давно наладила с Алжиром военные связи, и арсенал алжирской армии во многом состоит из российского оружия. Однако эта возможность, по мнению автора, позднее была отброшена по двум причинам: во-первых, Алжир в 2013 году «категорически отказался» предоставлять российскому флоту возможность передвижения и проведения операций. А во-вторых, эксперты по геостратегии проанализировали и приняли во внимание тот факт, что Средиземное море, как и Чёрное, является закрытым: чтобы попасть из Чёрного моря в Средиземное, флоту неизбежно придётся проходить по турецким проливам. А чтобы выйти из Средиземного моря и попасть в Атлантический океан, необходимо обеспечить свободный доступ через морской коридор, расположенный между Гибралтаром и мысом Спартель. Кроме того, Алжир оказался «парализован и выброшен из игры» из-за поддержки Полисарио (движения за независимость Сахары), полагает Liberté Politique.
Поэтому седьмым этапом стратегии «прозорливого» Путина можно считать Марокко, отмечается в статье: «Поддерживая Марокко в вопросе Западной Сахары, он уже готовится к выходу к Атлантическому океану». Марокко в этом отношении является «идеальным партнёром», так как под его контролем находится южный берег Гибралтара, и наряду с Западной Сахарой страна располагает огромным атлантическим берегом, простирающимся от Танжера на севере до границы с Мавританией на юге. Для Марокко проблема Западной Сахары «не подлежит обсуждению», и во время официального визита короля Мохаммеда VI в Россию 15 марта 2016 года Кремль заверил, что он «учитывает позицию Марокко в вопросе Западной Сахары», отмечает автор. По его мнению, таким заявлением Россия «подвела черту» под более чем полувековыми отношениями с Алжиром, который покровительствует Полисарио, и открыто выступила против генсека ООН Пан Ги Муна, назвавшего марокканское присутствие в провинциях Сахары «оккупацией». Эта стратегическая позиция Москвы значительно усиливает положение Рабата в противостоянии с Полисарио и открывает «марокканские возможности» перед российским флотом. В ответ на такое продвижение «брюссельским кастратам» будет нечего сказать, заключает Liberté Politique.
Фото: Reuters