Адольф Гитлер напал на Москву в 1941 году с полностью «обессилевшим» войском, собрав «последние резервы» в надежде на решающий удар, пишет Бертольд Зеевальд в статье для Die Welt. В начале октября 1941 года вермахт мобилизовал почти два миллиона солдат, чтобы захватить советскую столицу. Однако им недоставало буквально всего: танков, питания, боеприпасов — а главное, здравого смысла, отмечается в статье. В результате битва за Москву в действительности стала переломным моментом в войне, но произошло все совершенно не так, как себе представляли немцы.
Если смотреть на цифры, это выглядело устрашающе: 78 немецких дивизий трех армий пехоты и трех танковых армий, то есть почти два миллиона солдат были мобилизованы вермахтом в начале октября 1941 года, чтобы последним мощным усилием «победоносно завершить войну», которую Гитлер развязал за четыре месяца до этого, напав на Советский Союз. Для операции «Тайфун» немецкое командование мобилизовало половину всех войск восточного фронта, напоминает Die Welt: «Были собраны последние резервы, танки, которые должны были идти на Ленинград, перенаправили на юг, наступление на Украине доверили румынским военным частям». Немецкие командиры пытались энергичными призывами мотивировать войска к «последнему, мощному усилию», чтобы решительно выиграть войну. При этом ширина фронта немецких войск составляла 350 километров — даже больше, чем расстояние до их цели: города Москвы.
Гитлер и его военачальники знали, что ради операции «Тайфун» все было поставлено на карту, говорится в статье. Однако получилось все совсем не так, как рассчитывали захватчики. Немецкие войска к осени 1941-го уже имели мало общего с теми дивизиями, что в июне были брошены на восток: «Боеспособность частей быстрого реагирования допускает их использование после временного вспомогательного доукомплектования только в операциях на ограниченные расстояния и со сниженной боевой мощью. Вследствие этого, их участие в решающей операции в связи с необходимыми для нее требованиями должно быть ограничено», — так описывали начальник генерального штаба Франц Гальдер и главнокомандующий войсками Вальтер фон Браухич состояние их армии еще в августе, за несколько недель до битвы под Киевом.
Немецкие подразделения быстрого реагирования, то есть танковые и моторизированные дивизии, были эффективными «рычагами», с помощью которых вермахту удавалось раз за разом перехитрить и окружить численно превосходящие силы Красной Армии, пишет Die Welt. Но уже в начале сентября, согласно архивным данным, 30% танков от первоначально имевшихся в распоряжении 160 боевых машин были серьезно повреждены, 23% находились в ремонте. Похожим образом дела обстояли и с автомобилями, их дефицит оценивался в 22%.
Чтобы обеспечить эти сократившиеся запасы немецкой техники топливом, было организовано отправление 27 полностью загруженных поездов в день — но до середины сентября верховное командование вермахта могло предоставить только 22 поезда в день. Причем из этих поставок еще нужно было сформировать запасы, поскольку по мере продвижения дальше на восток, в районы запланированных операций, вначале смогли бы попасть лишь 20 поездов, отмечается в статье. Кроме того, 300 новых немецких танков не могли в достаточной мере восполнить существующие потери, тем более что большинство боевых машин были легкого и среднего типа и явно уступали советским танкам Т-34. Однако Гитлер все еще настаивал на том, чтобы для комплектования дивизий были предоставлены новые танки, специально снаряженные для военных действий в тропиках против Британской империи, поясняет Die Welt.
Гораздо более серьезной проблемой оказалось моральное состояние войск, которое высокопоставленные немецкие офицеры в официальной переписке называли «катастрофическим». Солдаты-пехотинцы, а их было большинство, с июня прошли пешком более 1000 километров в изнурительных условиях, как описывал один из участников боевых действий: «Солдаты встают в 3-4 часа утра и готовятся к наступлению; в основном, не помывшись, потому что до воды слишком далеко, к тому же на это нет времени и очень темно. Затем целый день солдаты шагают и уже поздним вечером, в 21-22 часа, снова в темноте, доходят до места стоянки и первым делом должны покормить лошадей и оборудовать конюшню, и только потом получить свой ужин на полевой кухне и лечь спать». А на тот момент у них еще даже не было контакта с противником, в результате которого к концу сентября вермахт лишился около полумиллиона солдат, напоминает автор.
Журнал боевых действий пехотной дивизии свидетельствует: «Современные обозные повозки с резиновыми шинами и колесами на шарикоподшипниках уже давно развалились из-за ужасных дорог и заменены на русские крестьянские повозки. Выносливые немецкие лошади с каждым днем все больше ослабевают ввиду полного изнеможения и недостатка корма… Снаряжение, включавшее многотонные боевые запасы дивизии, пришлось оставить на обочине из-за недостаточных условий для транспортировки», — цитирует Die Welt.
По словам самих солдат, ситуация со снабжением была действительно критичная как для немецких частей, так и для местного населения. «Сколько раз мы думали, что наши батареи и другие подразделения не смогут участвовать в военных действиях из-за ужасной ситуации с транспортными средствами — а теперь мы и вовсе ударная дивизия… Здесь леденящий холод; я больше ни на что не способен, кроме как сидеть в машине и время от времени укутываться в одеяло, так как совсем не чувствую пальцев… Это плохое начало; а что, если такой будет вся война до самой Москвы!», — писал в своем дневнике один из лейтенантов немецкой танковой дивизии.
Осенью резко изменилась погода, однако большая часть немецких войск в предвкушении быстрой победы оставила свое зимнее снаряжение в Польше, откуда они выступали. Некоторые командиры дивизий пытались исправить эту ошибку по собственной инициативе и организовать доставку посылок с теплой одеждой для солдат сборным транспортом из Германии на восточный фронт, пишет Die Welt. Ограничение по весу посылки составляло 3 килограмма, включая упаковку. Но в основном солдаты пехоты продолжали носить «грязное, гнилое и вшивое белье», и вскоре среди них начал распространяться тиф, свидетельствуют архивные документы.
Все это было хорошо известно немецкому руководящему составу на тот момент, когда Гитлер 2 октября воодушевлял солдат на «последнее крупное решающее сражение этого года», подчеркивает Die Welt. Вермахт уверял, что эта битва «будет признана всеми народами Европы всеобщей операцией по спасению самого значимого культурного континента». В самом деле, на фронте стало появляться все больше иностранных военных — например, в качестве подкрепления прибыли части «Легиона французских добровольцев». Однако их признали непригодными для боевых действий «из-за перенапряжения личного состава» и направили в качестве охранного подразделения в тыл. «Там разгорелась партизанская война, которая не только подвергала опасности снабжение войск питанием и боеприпасами, но и мало отличалась от массовых убийств эсэсовскими отрядами», — говорится в статье.
Несмотря на тяжелые обстоятельства, немецкие солдаты понадеялись на уверения Гитлера и его военачальников о том, что им необходимо приложить все усилия для этого «последнего мощного удара», который должен положить конец войне с Советским Союзом. По приказу руководства немецкие силы приступили 2 октября 1941 года к операции «Тайфун», которая провалилась и обернулась в итоге контрнаступлением советских войск. «Вопреки здравому смыслу, полностью обессилевшее войско было брошено в третье наступление, на которое еще оставалась надежда как на последнее и решающее», — цитирует в заключение Die Welt мнение военного историка Кристиана Хартманна.
Фото: Wikimedia