Когда-то Россия занимала относительно четкое место в американской внутренней политике — чем сильнее человек склонялся в своих убеждениях к правым взглядам, тем больше он «боялся Ивана и его славянского коварства»; ну а чем дальше он был на «левом» фланге, тем вероятнее было то, что он «считает Красную угрозу скорее обыкновенной страшилкой», пишет на страницах The New York Times журналист Росс Даутат. Эти времена, впрочем, прошли, констатирует Даутат.
Как напоминает обозреватель NYT, в стане правой Республиканской партии за последние 15 лет появился сначала президент, утверждавший, что наладил «душевное общение» с Владимиром Путиным, затем — два подряд кандидата в президенты, которые занимали до крайности воинственную позицию по отношению к России, а теперь, в лице Дональда Трампа —еще один кандидат, который Путиным восхищается. Левые демократы за тот же период прошли путь от издевательских упреков в адрес Джорджа Буша в связи с его «наивным» отношением к Путину, через аналогичные заявления по поводу кандидата Митта Ромни, назвавшего Россию «геополитическим противником США номер один», к продвижению теорий о том, что Трамп является «агентом российского влияния» в США, - теорий, которые выглядят так, будто демократы «подсмотрели их в каком-нибудь периодическом издании правого толка, вышедшем в районе 1955 года», иронизирует автор статьи.
Этот хаос в целом отражает различные «перекосы» в сознании представителей обеих партий, а также дестабилизирующее влияние избранного Дональдом Трампом в качестве политической «изюминки» образа «волевого лидера», полагает Даутат. Вместе с тем, у подобной путаницы есть и объективные причины, убежден он. «Нам и полагается быть в сомнениях по поводу того, под каким углом рассматривать наши отношения с Россией, а нашим партиям – пробовать различные точки зрения, ведь каковы наши реальные национальные интересы в отношениях с Россией – совершенно не ясно», — поясняет он.
По мысли Даутата, корень этой проблемы в том, что ни США, ни Россия на самом деле не могут с точностью определиться, «какого рода державами они хотят быть». Во время холодной войны Вашингтон ориентировался на поддержание статус-кво, сдерживание и «оказание помощи плохим игрокам из страха появления кого-нибудь похуже», тогда как в Москве сидели «ревизионисты, продвигавшие от Гаваны до Ханоя идею о социалистической революции», отмечает обозреватель NYT. В начале XXI века они поменялись ролями: США стали «по-мессиански проповедовать веру в либерализм и демократию», а Россия стала любить «волевых лидеров, стабильность и статус-кво саддамской эпохи», продолжает журналист. Теперь же воцарилась «неразбериха» — если на Ближнем Востоке Москва сохранила статус защитника стабильности, «защищая там тех чертей, которых она уже знает», а Вашингтон по-прежнему играет роль ревизиониста, то в других местах этим ревизионистам периодически становится уже Владимир Путин, пытающийся дестабилизировать западный порядок, в том числе и оказывая «негласную поддержку» Дональду Трампу, пишет автор.
Из-за применения в рамках этой «дестабилизации» шагов, к коим относятся «аншлюс» Крыма, «вторжение» на Украину и «тайная война против собственных соседей и правительств западных стран», Москву становится все сложнее воспринимать не как «противника», признает Даутат. Тем не менее, события на Ближнем Востоке из-за провальной американской стратегии складываются таким образом, что становится очевидным ограниченность подхода, при котором отношения между Россией и США определяются исключительно как «новая холодная война», уверен журналист. Как подчеркивает обозреватель NYT, основной задачей Вашингтона на Ближнем Востоке в данный момент является не сдерживание российской экспансии как раньше, а предотвращение распространения исламского терроризма, прекращение кризиса с беженцами и восстановление хоть какого-то порядка, и для достижения всех этих целей США необходимо работать с Россией, пишет Даутат.
По мнению автора, главное, что необходимо понять в таком контексте – это то, «насколько прав был Митт Ромни». Россия несомненно «производит сегодня впечатление гораздо более опасного геополитического противника, чем четыре года тому назад», однако это не означает, что она опаснее «Аль-Каиды», ИГ*, или мощнее «гораздо более богатого и сильного, и насколько же авторитарного Китая», считает журналист.
Если нынешние события и в самом деле приведут к новой холодной войне, США нужно будет пересмотреть свою политику на Ближнем Востоке и в Азии, пишет Даутат. Если же Пекин в конечном счете окажется для Вашингтона более важным противником, чем Москва, а амбиции и возможности Китая перевесят способность «Путина играть нагло, имея на руках слабые карты», тогда Америке, вероятно, придется искать путь к налаживанию «осторожного сотрудничества» с Россией, полагает он.
«Дональд Трамп, гротескно проникнувшийся бандитским имиджем Путина, эту задачу выполнить не сумеет, как впрочем и все остальные», — подытоживает обозреватель NYT. — «Но, как это часто демонстрировалось в ходе нынешних выборов, посреди его безумных заявлений можно разглядеть вопросы, которые должны будут задавать лидеры следующего поколения».