По мнению политолога и обозревателя портала Open Democracy Марка Галеотти, на данном этапе в России история больше говорит о сегодняшнем дне, чем о прошлом. Так, например, президент страны Владимир Путин, очевидно, эту науку любит, в его заявлениях нередко можно встретить различные исторические параллели, «впрочем, спорные».
А еще, кажется, что российский лидер достаточно сильно обеспокоен своим собственным местом в истории, а потому нередко, встречаясь со специалистами в данной области, задает им неудобный вопрос: что, на их взгляд, будущие историки о нем напишут.
Но тут дело не только в личных пристрастиях Путина и его тщеславии, а во впечатлении, что само государство в России строится на его способности поддерживать определенную историческую точку зрения, утверждает автор статьи.
И, конечно, это довольно-таки далеко от оруэлловских формулировок о том, что «кто контролирует прошлое, тот контролирует и будущее», однако размеры политического измерения российской истории впечатляют.
Как только в 2012 году Путин вернулся на пост президента, он начал активно продвигать не только создание, но и распространение стандартной «новой российской истории», разработанной специально для укрепления режима. Этот курс включает в себя целый ряд инициатив: от патриотических выставок до такого же рода фильмов, а также целого ряда правильно переписанных учебников. И, на взгляд Галеотти, инициативы эти куда больше говорят о настоящем Кремля, чем о прошлом России.
Так о чем же говорит эта «новая история»? О том, что без сильного правителя страна была слабой и тогда ее могли завоевать внешние силы – например, татаро-монголы. О том, что для поддержания «вертикали власти» нестрашно даже пригласить себе «сильного лидера» из-за моря – версию, которую при СССР не очень-то жаловали. У России было много авторитарных, жестких правителей, Иван Грозный, Петр I, и, согласно составителям «новой истории», «это прекрасно», рассуждает аналитик.
С другой стороны, то, что опускается, может сказать о кремлевской позиции еще больше. Ужасы сталинизма, подробности пакта Молотова-Риббентропа, жестокие подавления «Пражской весны»- учитывая то, что Россия позиционирует себя как преемницу Советского Союза, замалчивание подобных вещей, в общем-то, неудивительно.
Но «новая история» идет куда дальше и называют «Киевскую Русь» «Древнерусским государством», старательно опуская значимость одного из крупнейших городов того времени- Киева, полагает Галеотти. Таким образом, очень просто Москва ставит под вопрос культурную и историческую преемственность Украины.
Впрочем, что еще важнее, «новая российская история» опускает не только факты, но и любые «неправильные» версии и сомнения. Там нет места для научных споров и интерпретаций – это «арсенал, в котором войны культуры могут выбрать любое оружие, которое им по душе». И, по словам автора статьи, трудно придумать что-то более «губительное», чем такое выборочное искоренение плюрализма. «Путин создает не историю, а священное писание».
Ну а если речь идет о такой масштабной инициативе, то, естественно, ее стоит передать в ведение лиц приближенных, ведь это большой бизнес. Так что все находится в руках трех издательств патриотического, националистического или же православного толка: «Русское слово», «Просвещение» и «Дрофа».
Да и новая глава Минобрнауки Ольга Васильева сама по образованию историк, и не какой-нибудь, а специализирующийся на сталинизме и Русской православной церкви. И неудивительно, что она активно оправдывает Сталина «при всех его недостатках» и подчеркивает, что будущее без патриотической основы не построить, а историки становятся новыми «инженерами человеческих душ».
В современной России история становится механизмом поощрения приближенных и утверждения нужды в сильной вертикали власти. История, тщательно очищенная от ненужных фактов и неправильных интерпретаций. «История, изображающая Россию сразу как героя и как жертву, где прошлое страны становится лишь болезненным вступлением к путинскому правлению», - резюмирует автор.
Фото: Reuters