В интервью изданию Gazeta Wyborcza польская писательница и журналистка Кристина Курчаб-Редли, много лет проработавшая в России, поведала, что россияне генетически имеют дополнительную хромосому – «хромосому страха», хотя сами в этом и не признаются. Но это становится заметно, стоит лишь посмотреть на то, как человек меняется в лице, когда подходит милиционер, чтобы проверить у него документы. При этом она отмечает, что «хромосома страха» может быть также приобретенной, вспоминая свой опыт общения с милицией. Она также уверена в том, что нельзя смотреть на Россию глазами приезжих, через призму восприятия западного человека.
«Как долго в истории России длился период, свободный от страха перед страной? С 1986 года, когда Горбачев выпустил Сахарова из-под домашнего ареста в Горьком и последних политзаключенных из лагерей, до 2000 – года прихода Путина в Кремль. Слишком недолго», –констатировала в интервью польская писательница. «Мы не можем мерить одинаково себя и советских людей, которые в семейных альбомах вырезали головы предков, чтобы не было видно аристократичного воротника или элегантного галстука. Эти альбомы ужасают. Что так называемый цивилизованный мир знает о страхе?» – задается вопросом она.
Кончено, она не отрицает того, что обратной стороной этого страха является смелость, приводя в пример то, как россияне в отчаянии бросаются в очередную бессмысленную войну: Афганистан, Чечня, Грузия, Украина... Но цена жизни в России – это по части отношений «гражданин и государство». «Единица – ноль, единица – вздор», – писал Маяковский, вот и власть в России пренебрегает этой единицей уникальным образом. Только с 2005 года самоубийство в армии совершили 2 500 человек, потому что такого издевательства над солдатами, как в России, тоже нет ни в одном другом месте. «Из общего презрения к жизни берется легкость убивать других», –подчеркивает Кристина Курчаб-Редли.
«Более того, пренебрежительное отношение к смерти наблюдается также в отношении предков. Меня удивляло то, что большинство не интересуется тем, где они пропали, как они умирали», – добавляет она. «Почему ты не ищешь сведений о своем деде?» – спрашиваю я Сергея, офицера российской армии. «А зачем мне это? Я не хочу знать, его расстреляли или он сам расстреливал. Он где-то погиб, вот и все. Кроме того, где я должен искать его следы? В архиве КГБ?» – рассказывает писательница. «Когда я присутствовала на эксгумации польских могил в Медном, премилый батюшка мне сказал: "Как это прекрасно, что для вас важен каждый павший, что вы их ищете, почитаете, хотите захоронить по-человечески... не то что у нас"», – добавляет она. Зато в России полно памятников, таких как Мамаев курган в Волгограде: вокруг газон, а под ним кости. Потому что суть заключается не в том, чтобы почитать останки павших, а в том, чтобы отдать дань победоносной власти, рассказывает польская журналистка.
После перестройки демократия длилась слишком недолго. Россияне не успели усвоить даже ее алфавит. Они остались при своем. Она вспоминает небольшое торжество по случаю дня рождения в середине 90-х у дальних родственников, пожилых людей. За столом ведется разговор. «Я говорю: "Здорово, что уже в конце концов демократия, что каждый может сказать все, что думает. А в Думе столько партий..." Молчание в ответ. В конце концов одна из женщин, очень занервничав, сказала: "Я не хочу! Не хочу, чтобы было столько партий и чтобы мне нужно было выбирать! Я не хочу этого. Я не понимаю. Я хочу одну правду и одно телевидение". У меня отвисла челюсть. Но я осознала, что путь от советского коммунизма к демократии –это не революция, а эволюция. И дай бог, чтобы она была короче, чем у Дарвина», – отметила Кристина Курчаб-Редли.
В интервью польскому изданию писательница также заявила: «Украина – это скандал, который лежит на совести нас всех. А возможно также, если не прежде всего, на совести у сытого Запада. Все прекрасно знали, в каком направлении движется Россия, потому что Путин в начале своего правления ясно сказал нам это в глаза. Но легче притворяться дураком и говорить: "О боже мой, он ворвался на Украину? И кто бы мог подумать?"». Когда в 2000 году он пришел к власти, лидеры Запада в унисон сетовали, что с этой Чечней не очень-то, но давайте не преувеличивать, давайте дадим ему время, ведь он строит демократическое государство, добавила она.
После Горбачева решили, что Кремль уже не враг, а лишь партнер. И кремленологи пошли «сажать петрушку». Едва ли не каждый день из Москвы исчезали западные корреспонденты. До 2001 года еще говорили и писали о трагедиях чеченцев, но после 11 сентября чеченцы превратились только в мусульман, то есть общих врагов человечества. «Путину повезло, потому что если бы он попал на таких политиков, как Рональд Рейган ли Маргарет Тэтчер, то его карьера закончилась бы уже на первом сроке», – уверяет журналист. Но он попал на Шрёдера, Берлускони и Ширака, рассказывает писательница.
«Почему я утверждаю, что все было известно с самого начала? А что говорил Путин в 2000 году в Совете Федерации?» – задается вопросом она. Ведь это звучало как: отныне государство станет сильным, а если кому-то не нравится слово «сильное», то это – эффективное государство. Хотя появятся голословные утверждения, что это авторитарное государство, напоминает она.
Первое, что вводит в жизнь Путин, так это доктрину безопасности, которая практически закрывает рот СМИ, подчиняя их, по сути, наблюдателям со стороны спецслужб, а также возрождает возможность нападения с применением ядерного оружия, потому что ранее существовала только возможность защиты. Он также военизирует систему образования, вводя школы кадетов и снова –советскую программу ГТО. Путин также проводит политику «трижды один»: один народ, один вождь, одно телевидение. И также с самого начала он говорит о необходимости объединения русских земель. Он говорит об этом в каждой своей речи. И еще до 2009 года он вспоминает о Малороссии. Игнорируя экономические вопросы, он делает ставку на реанимацию советской державы. Но Запад этого не видит. Запад не хочет слушать или задумываться над тем, что может значить объединение русских земель. После войны с Грузией он смирно складывает руки, потому что считается только нефть, газ и большой бизнес, с сожалением заявляет Кристина Курчаб-Редли.
На Путина с самого начала работали два фактора: слабость западных лидеров и цены на сырье, благодаря которым уровень жизни россиян значительно вырос по сравнению с нищетой, в которой они оказались после распада Советского Союза. Сейчас Путин рассчитывает на неограниченное терпение народа и свои беспринципные способности. А у народа очень слабые стимулы, чтобы выйти из этой магмы, ведь он даже не знает, как можно жить по-другому. Провинция не в состоянии оценить пропасть, в которую ее столкнули последние годы. «Давайте помнить, что за границу часто ездит не более 10 процентов общества, 82 процента не имеют загранпаспортов», –отмечает журналистка. «Говоря о россиянах, мы все время делаем одну и ту же ошибку: мы сравниваем Запад с россиянами и пробуем понять их через призму своего восприятия. Тем временем это миры, которые нельзя сравнить. Ведь в России вся история работала против народа», – подчеркивает она. Ничего нет странного в том, что, как утверждают сами россияне, они являются инфантильным обществом. Потому что если на протяжении столетий народ кормят баснями и мифами, то он живет в этой иллюзии и не имеет ни мотивации, ни возможности, чтобы созреть, добавляет она.
Но Путин до последнего будет защищать свой иммунитет, который дает ему власть. Путин будет сражаться до последнего, чтобы не отвечать перед международными судами за военные преступления. Вопрос лишь в том, убьют ли его или он сам застрелится или дематериализуется, чтобы инкогнито отдыхать где-то в своих тайных замках, или также спокойно отдаст власть в надежные руки и поедет греться в Сочи. «Но все прогнозы относительно Путина – это гадание на кофейной гуще», – уверяет Кристина Курчаб-Редли.
«Владимира Путина я боюсь, но не россиян, потому что большое счастье в моей жизни – это то, что судьба свела меня с Россией. Она меня научила смирению в отношении страшных несчастий», – подчеркнула писательница. «Войны нас обходили стороной. Мы также не знаем, что нужно сушить сухари на всякий случай, потому что они могут пригодиться кому-то из родственников в тюрьме. Мы не живем в стране, где самое большое количество заключенных в Европе и в которой неизлечимый тюремный туберкулез – повсеместная болезнь, такая как грипп или ангина. Мы не живем в стране, где пытают людей, а бывает, что во время допросов они выскакивают из окон, потому что предпочитают смерть», – добавляет она. «Я отдаю дань большого уважения любому россиянину, который противопоставляет себя этой власти. Ведь каждый, кто сегодня против Путина, ставит под угрозу свою жизнь и жизнь семьи», – резюмирует польская писательница в интервью изданию Gazeta Wyborcza.
Фото: Facebook