FT: Путин дал толчок новому мировому тренду – власти сильных лидеров
Reuters
Феномен Дональда Трампа - часть мировой тенденции, наметившейся в 2012 году с момента нового президентства Владимира Путина, считает американский журналист Гидеон Рахман. Именно после этого в международную политику стали возвращаться
сильные и властные лидеры: Си Цзиньпин, Эрдоган, Орбан, отмечает он на страницах Financial Times.
Многие комментируют восхождение Дональда Трампа фразой: «Такое возможно только в Америке». Однако, как считает автор Financial Times Гидеон Рахман, феномен Трампа – часть глобальной тенденции, состоящей в том, что в международную политику возвращаются сильные и властные лидеры.
Как пишет автор статьи, историки когда-нибудь сделают заключение о том, что переломным моментом стал 2012 год, когда в мае Владимир Путин вернулся в Кремль в качестве президента России, а спустя несколько месяцев Си Цзиньпин стал генеральным секретарем Коммунистической партии Китая. Путин и председатель Си сменили нехаризматичных руководителей и очень быстро установили новый стиль руководства. По мнению Рахмана, они стали поддталкивать СМИ к формированию своего культа личности.
Однако начавшаяся в России и Китае тенденция быстро распространилась и на другие страны. В июле 2013 года в Египте произошел переворот, в результате которого были свергнуты «Братья-мусульмане», а к власти пришел бывший министр обороны Абдель Фаттах ас-Сиси, ставший новым властным руководителем страны. На следующий год президентом Турции был избран Реджеп Тайип Эрдоган. Он без промедлений усилил президентскую власть, вытолкав на обочину других ведущих политиков и устроив гонения на средства массовой информации.
Помимо прочих, автор статьи упоминает премьер-министра Индии Нарендру Моди, который в ходе избирательной кампании наглядно демонстрировал свою силу, обещая переломить многолетние тенденции инертности и пассивности, и премьера Венгрии Виктора Орбана, который также демонстрирует сильные авторитарные наклонности.
Но и это еще не все: на прошлой неделе Филиппины избрали президентом «популиста и необузданного человека» Родриго Дутерте, широко известного под прозвищем Каратель.
«А еще есть Трамп. Американцы могут поморщиться, если им скажут, что в американской политике есть нечто общее с Филиппинами или Россией. Но на самом деле Трамп, который практически гарантировал себе выдвижение в качестве кандидата в президенты от Республиканской партии, демонстрирует многочисленные черты характера, свойственные нынешней поросли властных лидеров, в том числе Путину, Си, Эрдогану, Сиси, Моди, Орбану и Дутерте», – пишет Гидеон Рахман.
Как он считает, все эти политики обещают национальное возрождение посредством силы своей личности и бесцеремонности: Дутерте пытается играть на своих связях с бандами, творящими самосуд, Моди якобы причастен к жестокой расправе над людьми в своем родном штате в 2002 году, Сиси укреплял свою власть посредством побоищ на улицах Каира, а Трамп обещает пытать террористов и убивать членов их семей.
«Обычно властные руководители играют на чувствах незащищенности, страха и недовольства. Путин и Эрдоган заявляют, что их страны находятся во вражеском окружении. Сиси обещает спасти Египет от терроризма. Си и Моди всячески используют недовольство простых людей коррупцией и неравенством. Трамп в своей кампании применяет все эти элементы, обещая остановить упадок страны, а также жестко разобраться с преступниками и иностранцами», – считает журналист.
По мнению Рахмана, Трамп и Путин создали нечто вроде общества взаимного восхваления, но поскольку свои отношения они строят на общей манере поведения и на самодовольстве, между ними легко могут возникнуть и острые ссоры. В качестве примера автор статьи приводит Эрдогана, у которого были тесные отношения с Путиным и Асадом, однако сейчас они стали для него злейшими врагами.
«Тревожная правда заключается в том, что властные лидеры редко ограничивают свои действия национальными границами. Слишком часто то подводное течение насилия, которое они вводят во внутреннюю политику, выливается и на международную сцену», – заключает автор Financial Times.