На следующий день, после того как Владимир Путин и Барак Обама объявили о договоренности по поводу прекращения огня в Сирии, влиятельное нью-йоркское издание открыто выразило сомнение в долговечности этого плана. Основано ли это сомнение на реальных фактах или это, как утверждают в Москве, было только первой искрой того огня негодования, который обрушился на Обаму со стороны Пентагона, ЦРУ и Генштаба, то есть людей, которым по определению война — мать родная.
Действительно ли приверженность американской оппозиции плану мирного урегулирования настолько сильна или перемирие для Путина — только «тактика, или дымовая завеса, но не цель», как он это уже «ясно продемонстрировал на Украине»?
«Может ли Россия избежать “идеального шторма” своего падения, и может ли Запад избежать таких природных катаклизмов в отношениях с Москвой? Кроются ли причины таких неприятных сценариев в “ненадежности Путина”, как пишет New York Times, или причины недоверия все-таки гораздо глубже и сложнее?»
По сложным вопросам согласия между представителями двух лагерей практически нет. Но как тогда появился документ от 22 февраля, когда два президента согласовали достаточно длинное совместное сообщение, в котором детально изложены не только механизм прекращения огня, но и дальнейшие шаги, которые необходимо предпринять ради достижения долгосрочного политического решения на предстоящих переговоров в Женеве? Может быть, проблемы в диалоге Вашингтона и Москвы вызваны и тем, что в американской прессе о собственном президенте ежедневно появляется больше ругательных статей, чем о Путине, за которым в США уже давно закрепилась репутация «плохого парня»?
Народная мудрость гласит, что если сесть не в тот поезд, то и все станции будут не те. Эту максиму вполне можно применить к российско-американским отношениям. Например, многие на Западе искренне верят, что Путин делает настоящие чудеса, потому что он не только остался у власти после двух лет под санкциями и в условиях резко упавших цен на нефть, но и смог добиться статус-кво в Донбасе, выгодного решения иранского вопроса и, наконец, помочь сирийскому президенту Асаду выстоять.
Если исходить из того, что мы едем не в том вагоне, тогда и перспективы того, что начнется новая российско-турецкая война, тринадцатая в истории, могут показаться более очевидными, чем это есть на самом деле. Без прямой поддержки со стороны Вашингтона Эрдогану было бы абсолютно бессмысленно пробовать напасть на «вторую по силе армию мира», как недавно охарактеризовал Обама российские вооруженные силы. Даже российский премьер Медведев вынужден был вмешаться и предупредить США и Турцию, чтобы они даже не думали о сухопутной операции в Сирии, потому что это может привести к «большой войне». Тем самым премьер ясно дал понять, что Москва может в этом случае использовать все имеющиеся средства.
Если оценивать ситуацию реально, российские ВС во всех сегментах количественно превосходят турецкие в три-пять раз. Но Анкару и НАТО должно бы больше беспокоить качественное превосходство, потому что у России есть такие современные боевые системы, каких у Турции не будет еще долго. Российские аналитики уверены, что в прямом противостоянии у Турции шансов бы не было.
Надежду Анкаре, возможно, дают два варианта. Первый — у ослабленной России не хватит экономических сил для масштабного конфликта, то есть стремительное падение уровня жизни граждан могло бы довести до свержения нынешних властей в Москве. Но надо иметь в виду, что российская экономика и бюджет отрегулированы так, что у страны еще имеются значительные запасы и возможность экономить без значительного ущерба для социальной политики и сферы обороны. У России и далее сохраняется заметный внешнеторговый профицит, а глобальные инфраструктурные проекты, вроде Крымского моста или стадионов к Чемпионату мира по футболу, показывают, что экономическая эластичность страны все еще не вызывает сомнений.
Есть здесь и чисто экономический момент: золотовалютные резервы Центробанка и двух стабфондов и далее составляют около полтриллиона долларов, и не видно, чтобы они быстро «таяли». Значит, даже если дело дойдет до увеличения расходов на военные нужды — а они в последние годы и так огромны и измеряются сотнями миллиардов долларов — российская экономика в среднесрочной перспективе потянула бы такие издержки.
Вторая опция для Эрдогана — это вмешательство НАТО в его конфликт с Москвой. Впрочем, это тоже очень спорный момент, потому что в таком случае Москва должна первой напасть на территорию Турции, что было бы очень сложно доказать, поскольку до этого российские военные погибли в Сирии от рук Анкары. В таком случае это выглядело бы не как защита территории Турции, а как поддержка ее агрессии. И без сомнения, многие в ЕС и США воспротивились бы этому, а российские СМИ RT и Sputnik помогли бы им в этом.
Не вдаваясь особенно в суть ближневосточного и глобального конфликта, хочется задать такой вопрос. Лучше сотрудничать «с ненадежным Путиным», если это может привести к прекращению огня на фронтах и утихомирит ястребов со всех сторон, или сейчас важнее выразить сомнение в добрых намерениях Кремля и заранее не верить в то, что перемирие, а затем и мир в конце концов могут наступить? Или – чего открыто побаиваются в New York Times – американских силовиков гораздо больше беспокоит то, что Путин может с помощью Асада усилить контроль над «ключевыми районами Сирии»? Если победит второй вариант, тогда Эрдоган не упустит возможности сесть не в тот поезд до Дамаска.
Дата публикации 29 февраля 2016 года.
Фото: Reuters
Дата публикации 29 февраля 2016 года.
Фото: Reuters