Чем движим Владимир Путин – этот вопрос стал ключевой темой международной политики, пишет журналист Die Welt Рихард Херцингер. С тех пор как Кремль «запугивает войной», а его договоренности с Западом оказываются всего лишь «маневром для продолжения военных действий», среди западной общественности растет тревога.
Часто западные аналитики и политики утверждали, что Путин ведет себя на мировой политической арене как «нарушитель спокойствия», но скоро он окажется в тупике и потому умерит свой националистический пыл и вернется к сотрудничеству с Западом. Однако, как отмечает Херцингер, на подобные прогнозы глава Кремля всегда отвечает очередным ужесточением своего конфронтационного курса. И поэтому появляются сомнения, не продиктованы ли действия Путина «идеологическим, мессианским безумием».
В новой книге французского философа и журналиста Мишеля Ельчанинова детально реконструируется мировоззрение, которое Путин использует для легитимации своей власти. Ельчанинов описывает изменение Путина от «псевдолиберального прагматика, склонного к ностальгии по СССР» до «циничного полководца и пропагандиста новой великороссийской имперской идеи». Путину удается объединять основные элементы советского мышления с националистическими идеологиями панславизма и евразийства.
«Консервативный поворот», произошедший в политике Путина в течение последних лет, не поколебал его преданности наследию СССР, пишет Ельчанинов. Путин разделяет главные ценности советского общества, а именно – «любовь к Родине». Другие элементы советской системы, перенятые Путиным, – это ФСБ, «элитный корпус России», и «милитаристская культура», пронизывавшая все советское общество и достигшая своего апогея в «культе героической победы в Великой Отечественной войне».
Оживление этого культа дает Путину возможность связать воедино «прославление военного насилия с претензией России на моральное превосходство». «У России есть великое моральное право отстаивать свои позиции в мире, – заявил Путин в 2012 году в годовщину капитуляции нацистской Германии. – Поскольку наша страна приняла главный удар нацизма, принесла освобождение народам всего мира».
Как пишет Херцингер, украинцы на себе почувствовали «великое моральное право» России, которым Кремль оправдал свою «агрессию против вымышленной фашистской киевской хунты». «Антифашизм» позволяет российскому неоимпериализму ставить себя выше международного права, подчеркивает автор Die Welt.
Поворот Путина к «великороссийскому национализму» пришелся на 2007 год. С тех пор он ищет в истории России «интеллектуальную опору» в борьбе с западным либерализмом. Оплотом против него Путин считает православную церковь, которую сделал несущей опорой своей системы господства. Также Путин черпает идеи у антизападных российских философов XIX – XX веков, таких как Константин Леонтьев, Николай Данилевский, Петр Савицкий и Николай Трубецкой. Таким образом, путем постмодернистского эклектизма Путин собирает воедино то, что ему кажется подходящим для его проекта «идейной иммунизации» российского самосознания против западных соблазнов.
«Философские источники путинизма базируются на двух основных тенденциях: имперской идее и апологии войны», – считает Ельчанинов. Все, кто все еще недооценивает вызов путинской России, должны принять это во внимание, резюмирует автор Die Welt.
Фото: Reuters