Le Figaro: ЕС, Россия - пропаганда против пропаганды

 

Средства, которые используют государства, распространяя свои сообщения с опорой на идеологические и даже культурные элементы, являются частью их «мягкой силы». Цель – усилить влияние на международной арене, не прибегая к насилию. «Мягкая сила» в основном действует через СМИ.

У России есть стратегия глобального пиара, которая опирается на средства массовой информации, финансируемые государством. Международный информационный канал RT (ранее Russia Today), который вещает на множестве языков, включая английский, а также международная мультимедийная служба Sputnik – вот ключевые элементы этой стратегии. Эти ресурсы стремятся увеличить влияние СМИ и дипломатический вес страны на международной арене, но в то же время пытаются противостоять тому, что Россия воспринимает как «агрессивную пропаганду» западных стран, включая и европейские страны. Эти ресурсы предлагают российский взгляд на международные события.

 

Меньше года назад Россия объявила о запуске международной мультимедийной службы Sputnik, которую финансирует государство. И одной из явных ее целей стала борьба с такими точками зрения на международные события, которые российские власти находят однополярными. В этом отношении украинский кризис представляет собой достаточно любопытный пример. Публикуя новости онлайн на своем сайте, Sputnik также распространяет информацию по радиоволнам во множестве стран, включая страны – участницы ЕС (в особенности Францию и Германию). Очевидно, основной акцент сделан именно на их аудиторию.

20 марта на Sputnik появился заголовок: «Санкции против России: семь стран ЕС говорят “стоп”». Материал указывал на то, что семь стран в рамках Евросоюза организовали фронду против введения систематических санкций в отношении России из-за украинского конфликта. Другая статья, от 25 августа, носила название: «Большинство греков против антироссийских санкций». Она ссылалась на результаты опроса, проведенного институтом Гэллапа относительно неприятия некоторыми греками экономических санкций Запада, введенных против России из-за украинского кризиса. А в интервью, которое было опубликовано 24 июня («Европейский союз ответственен за украинский кризис»), Sputnik делал акцент на высказываниях одного французского политика, члена Национального фронта и депутата от Франции в Европарламенте, который, в свою очередь, обвинял ЕС в кризисе на Украине.

В общем, это довольно выборочная информация, которая, очевидно, придает некоторым событиям больше важности, чем есть на самом деле, или же обращения к словам члена Национального фронта, которые совсем необязательно вызвали особый интерес в Европе… Так, различия между инфовойной (информационной войной, то есть распространением перед противником сообщений, необходимых для российской стратегии) и «мягкой силой» иногда как минимум незначительны… Но не является ли это на самом деле двумя сторонами того, чему с недавних пор пытается противостоять ЕС и что кажется ему российской пропагандой?

Тем не менее, казалось бы, ЕС и Россия должны были бы с легкостью выработать достойный выход из кризиса, который позволил бы восстановить выгодные экономические отношения и сконцентрироваться на таких проблемах, как борьба с терроризмом или распространение ядерного оружия. А для этого следовало бы изменить политический контекст всеобщей напряженности, который включает не только двух партнеров, но и НАТО – вплоть до того, что навевает мысли о возвращении холодной войны. А каких-то 15 лет назад на закате президентства Бориса Ельцина и на заре вступления в должность Владимира Путина казалось вполне приемлемым следующим образом описывать отношения между новой Россией и ЕС: «Конфронтация маловероятна, присоединение невозможно, сотрудничество необходимо». И никто не ожидал возвращения к холодной войне. Российская обособленность исключала мысли о том, чтобы относиться к Москве, как к другим бывшим коммунистическим странам Центральной и Восточной Европы, которые надеялись на вступление в ЕС. Поэтому для общего будущего нужно было найти оригинальные формы сотрудничества.

Но в 2015 году три упомянутых свойства больше не актуальны. Если бы сейчас потребовалось определить отношения между ЕС и Россией так же кратко, здесь на ум приходит четверка признаков: «Признанная конфронтация, продолжение невозможно, примирение маловероятно, компромисс необходим». Не стоит себя обманывать: кризис серьезный и конфронтация действительно основательна. Но для обеих сторон продолжать это в течение длительного времени не имеет смысла. Однако в любом случае будет сложно примирить столь разные взгляды, в особенности на Крым и Украину. Отсюда возникает необходимость компромисса, чтобы выйти из этой конфронтации.

Естественно, соблюдение Минских соглашений – предварительное условие. Однако эти договоренности, наверное, не смогут предотвратить замороженный конфликт на востоке Украины – то есть конфликтную ситуацию, при которой насилие прекратилось, но политическое решение еще не найдено и по факту там установилась пророссийская власть. И только Украина и Россия в состоянии этого избежать, возобновив диалог, чтобы привести в исполнение «Минск-2» и возродить соседское взаимодействие. А что касается проблемы Крыма, то, кажется, сейчас она стоит менее остро, даже если с точки зрения принципов решить ее куда сложнее. Признать случившийся факт для ЕС невозможно: это значило бы открыто предать свои принципы.

И все же еще вполне можно предложить, хоть и в теории, чтобы в обмен на всевозможные компенсации, возмещения убытков и договоренности Украина в правильной и надлежащей форме вернула России Крым. Это чтобы соблюсти приличия, нанести приемлемый ответный удар и найти компромисс, чем просто упорствовать в совершившемся факте. В конце концов, отделение Крыма от России в пользу Украины в 1954 году произошло из-за простого каприза советского диктатора.

Также ЕС может вооружиться… стратегическим терпением и ждать, пока ситуация сама не уладится с течением времени и отчасти с помощью некоторых принудительных мер. Но есть риск, что в начале 2016 года вопросы все еще будут неразрешенными. Чтобы выйти из этого тупика, Евросоюз мог бы подойти к российской дипломатии с противоположной стороны и предложить ей в случае с Украиной прибегнуть к методам, которые Москва предлагала для Косова. С момента одностороннего объявления независимости Косова Россия настаивает, что она будет способна принять любое решение, которое устроило бы и Белград, и Приштину. России можно преподнести то же блюдо: сверх «Минска-2» ЕС одобрит любое решение относительно Украины и Крыма, на которое согласились бы Москва и Киев.

Авторы статьи: Танги де Уильд – профессор Лувенского католического университета и Колледжа Европы в Брюгге.
 

Стефани Хэнг – кандидат на докторскую степень Центра исследования связей с общественностью и СМИ в Университете Сен-Луи в Брюсселе.