«Во что играет Германия? Она самоубийца или хороший стратег? Совершает ли Германия самоубийство, как тот несчастный пилот Germanwing? Мнения на этот счет появились в сети, и они не выглядят необоснованными», - пишет кандидат социологических наук Элиза Литак на портале wPolityce.
«Ведь как назвать хотя бы заявление вице-канцлера Германии Сигмара Габриела, что они не только планируют принять 800 тысяч беженцев в этом году, но и в течение нескольких ближайших лет готовы принимать по 500 тысяч человек ежегодно, притом что до сих пор их количество было меньше в несколько раз?» - задается вопросом автор.
Почему они делают это диким и хаотическим образом? Почему они делают это вопреки мнению множества собственных граждан? В конце концов, почему они решаются на массовый прием представителей групп, которые, мягко говоря, неохотно интегрируются с остальным обществом и из которых можно вербовать членов радикальных партий? Ведь пресс-секретарь баварской контрразведки уже подтвердил, что салафиты – сторонники крайне ортодоксального ислама –пробуют добывать новых членов среди только что прибывших, отмечает автор.
Неужели немецкие власти потеряли инстинкт самосохранения? Неужели мы наблюдали благородную попытку доказать миру, что существование «хорошего немца» - это не только миф родом из фильмов? «Время напомнить себе основную установку, которая должна сопутствовать анализу политики немецких властей: они ничего не делают без причины и бескорыстно. Из нынешней ситуации можно извлечь для себя ряд прямо-таки бесценных преимуществ. И все говорит о том, что они отдают себе в этом отчет», - подчеркивает автор.
«Во-первых, демография», - перечисляет автор. В Германии уже более трех декад отрицательный естественный прирост, именно она стала страной с самым низким в мире показателем рождаемости и является также одним из самых старых обществ. Если она не хочет за несколько десятков лет стать буквально страной пенсионеров, тогда ей надо мгновенно предлагать своим гражданам радикально отличающийся от существующего стиль жизни или же снабжать свое население «снаружи», лучше всего молодыми и сильными особями. Именно это второе и происходит, отмечает Элиза Литак.
«Во-вторых, рабочая сила». У Германии сейчас самый высокий в ЕС коэффициент свободных рабочих мест, а также рекордно низкий уровень безработицы. Ничего удивительного, что на прилив новой дешевой рабочей силы она смотрит более чем благосклонно. Еще в конце прошлого года Ульрих Грилло, глава огромного Федерального объединения немецкой промышленности, призывал к принятию большего количества беженцев, а в последнее время откровенно признал, что речь идет о помощи им, но также и самим себе.
В похожем ключе высказываются главы Немецкого союза работодателей, а также Немецкого сообщества торгово-промышленных палат, также как и представители таких компаний, как Porsche, Daimler, Deutsche Post и Evonik. Все в один голос декларируют «желание помочь» вновь прибывшим, конечно, посредством как можно более быстрого их трудоустройства. Мы имеем дело просто с новой акций стягивания в Германию рабочей силы, похожей на программу принятия нескольких сотен тысяч турков в шестидесятых годах, только организованной более спонтанно. Разделение квот с другими странами ЕС – всего лишь защита от прибытия такого количества иммигрантов одновременно, которых не удалось бы устроить.
«В-третьих, международная политика», - уверен польский автор. Парадоксально, но хаотичность всего процесса выгодна Германии. Ситуацию у себя они еще в состоянии взять под контроль, а вот страны, к которым иммигранты относятся как к транзитным, могут быть дестабилизированы. Грубо говоря, тем лучше для самой Германии в соответствии со старым принципом - «разделяй и властвуй».
Примером является та же Греция: чем больше хаос из-за притока иммигрантов, тем меньше ее привлекательность и доходы – однако финансовое ослабевание Греции выгодно Германии, ее главному кредитору, от которого она становится все более зависимой. Да и Венгрия, до сих пор проводящая относительно независимую от европейских центров политику, теперь обречена на поражение и компрометацию: ее можно обвинять в негуманном отношении к беженцам так же, как и в чрезмерной снисходительности к лицам, перемещающимся через ее территорию.
В свою очередь, «кнутом» для Польши, Словакии и Чехии станут активно продвигаемые Германией постоянные квоты на прием мигрантов. Продемонстрировав этим государствам их реальное «место в строю», Берлин блокирует их несмелые попытки построения общего фронта в отношении Запада и обеспечит невмешательство в собственные планы по сближению с Россией, примером которого является соглашение по «Северному потоку - 2».
Таким образом, во всей этой неразберихе речь идет, как всегда, просто о власти. Во время нынешнего кризиса наш западный сосед превратился в неоспоримого гегемона, и Ангеле Меркель все меньше нужен Франсуа Олланд в качестве «скромника» при принятии важнейших решений от имени всего ЕС. Более того, доминирование Германии на наших глазах получает новую легитимизацию - моральную. Это она оказывается самыми громким, хоть и не искренним, певцом европейских ценностей: солидарности, ответственности и - на удивление - христианства.
«Это Ангелу Меркель перед камерами всего мира зовут мамой растроганные беженцы. Это в Германию, как на землю обетованную, тянутся ищущие оазиса иммигранты. Однако образ Германии как оплота Европы стоит любых усилий. Они стараются действовать, как немецкая команда из известного анекдота: "Футбол – это такая игра, в которой много мужчин бегают за мячом, а в конце выигрывают немцы". Есть только одно но: уже скоро может оказаться, что это не футбольный матч, а лишь регби, и на кону стоит что-то совсем другое», - резюмирует Элиза Литак на портале wPolityce.pl.
Фото: Reuters