Стремление воспользоваться политикой изоляции как способом наказать страны за проступки и принудить к хорошему поведению – не ново, пишет обозреватель Foreign Policy. В нынешнее время метод стал особенно важным из-за стремления избегать военных интервенций. Однако изоляция противоречит структуре сегодняшнего глобализованного мира – ее сложно вводить и еще сложнее поддерживать. Политики должны понимать, что ее эффективность ограничена, указывает автор.
Еще в XIX веке Великобритания обрекла себя на «блестящую изоляцию», чтобы не вовлекаться в европейские дрязги, но уже в XX веке США ушли от предписанного Джорджем Вашингтоном изоляционизма. В послевоенный период изоляцию как метод воздействия применили в отношении Кубы, Северной Кореи, Ирана, Ирака, Мьянмы, Ливии, Судана и других. Считается, что международная изоляция способствовала концу власти белых меньшинств в Южной Родезии и Южной Африке.
Привлекательные стороны политики изоляции очевидны, рассуждает издание. Это геополитический аналог приема, известного еще по детскому саду: если человек ведет себя плохо, нарушает правила и плохо относится к другим, его игнорируют. Изоляция – это наглядное выражение недовольства через действия, а не только слова. Временами нарушителя можно вынудить пойти на покаяние, чтобы он был принят обратно в группу. Согласно геополитической теории издержки изоляции могут ослабить режим и дать лучший шанс его оппонентам захватить власть.
Попытки Запада подвергнуть изоляции Россию в прошлом году продемонстрировали преимущества и ловушки, которые сопутствуют этой мере. Действия Путина в Крыму и на востоке Украины застали НАТО врасплох. Одновременно со взрывом возмущения из-за вопиющего нарушения установившегося после Второй мировой войны миропорядка существовало устойчивое чувство, что начинать войну с Россией было бы глупо. Изоляция стала отражением неприятия действий России со стороны США и Европы без реальных военных действий.
Россию выгнали из «Большой восьмерки», а потом США, ЕС, Япония и Австралия в различной степени ввели санкции в отношении Москвы. Без сомнения, воздействие у них было, заявляет Foreign Policy. В сочетании с падением цены на нефть они нанесли чувствительный удар по экономике: рубль упал на 50% к концу 2014 года, а падение экономики, по прогнозам конца 2014 года, ожидалось на уровне 4% ВВП.
Но «предписанная политика оказалась меньше суммы своих частей», пишет издание. Путин в ответ ввел контрсанкции, а «незападные» страны во главе с Китаем, Индией, Бразилией и Южной Африкой не стали следовать примеру Вашингтона и Брюсселя. Более того, если мерить ее согласно заявленной цели о смене политического курса Москвы по Украине, то изоляция оказалась малоэффективной, считает Foreign Policy.
Россия следует соглашениям «Минск-2», а в последние недели появились новые данные о прямой российской вовлеченности в происходящее на востоке Украины. Укрепление цен на нефть и углубление экономических связей с Китаем означает, что «боль от санкций постепенно утихнет». При этом Путин идет на целый ряд мер – от создания собственного кредитного агентства до финансирования противников добычи сланцевого газа в Европе, — чтобы подорвать усилия по изоляции, пишет американский журнал.
Тогда возникает вопрос: как долго и ради чего будет продолжаться политика изоляции? В Европе уже возникли разногласия: такие страны, как Италия и Греция (по которым сокращение торговли с Россией ударило больнее), оспаривают целесообразность этой меры. А ведь для продления санкций нужен консенсус всех 28 стран, так что у каждого потенциально есть право вето, напоминает автор статьи. Визит Джона Керри к Владимиру Путину показал, что США не могут обойтись без диалога с российским лидером, а Пентагон просит конгресс смягчить санкции на поставку российских ракетных двигателей. Москва хоть и не часть «Большой семерки», но участвует в других международных форумах.
Неясно, чье терпение иссякнет первым, – Путина и его народа или Пентагона и колеблющихся членов ЕС, указывает обозреватель. К тому же «случай России» показывает более широкие тенденции, присущие политике изоляции. Легко изолировать страны с малым экономическим весом, ограниченной геополитической значимостью и почти без друзей. Для этого можно собрать широкие коалиции, а ущерб национальным интересам будет ограничен.
Но в большинстве случаев для мировой экономики последствия изоляции неизбежны. Крупные силы, может, и будут готовы переварить эти издержки, но для небольших европейских стран все иначе. Более того, в эпоху мировых поставок те страны, которым грозит изоляция, могут перестроить свои торговые связи и «посмеяться» над предписанным наказанием. Пример усиления связей России и Китая также показывает, что это может со временем подорвать западное влияние.
Глобализация и транснациональные угрозы тоже подрывают привлекательность дипломатической изоляции. Международное влияние России делает ее изоляцию почти невозможной, отмечает автор; но и попытки бойкота Ирана и Сирии тоже были отставлены из-за того, что эти страны были нужны для борьбы с «Исламским государством». Некоторые считают, что попытки США изолировать Иран сослужили плохую службу во время кампании против «Аль-Каиды» в Афганистане после событий 11 сентября.
Наконец, пишет Foreign Policy, изоляция «просто не меняет поведения стран». Решение Обамы восстановить связи с Кубой оказалось признанием того, что было очевидно уже несколько десятилетий, – что изоляция не изменила политики режима Кастро. Попытки Запада и Арабской лиги изолировать Сирию не умерили поведения Башара Асада – более того, Россия и Иран встали на его защиту.
Некоторые считают, что именно санкции способствовали приходу к власти в Иране президента Хасана Рухани и началу переговоров по ядерной программе. Это показывает, что для успеха изоляция должна быть как можно более всеобъемлющей. Но в мире, где интересы США, ЕС, России и Китая все чаще расходятся, это вряд ли станет нормой, считает автор. К тому же попытки изоляции могут бумерангом вернуться к тем, кто выступает за эти меры. Так, американское эмбарго против Кубы испортило отношения Вашингтона почти со всем западным полушарием, способствовало приходу к власти антиамериканских лидеров и фактически поставило крест на региональной интеграции.
Возможно, Барак Обама и Ангела Меркель понимают, что изоляция России бессмысленна в долгосрочной перспективе. Это было лишь демонстрацией решимости без необходимости выдумывать новые политические альтернативы. Понимание ограниченного значения изоляции позволит подобрать более реалистичный подход против стран-правонарушителей, уверен автор.
Во-первых, США и союзники не должны считать изоляцию и партнерство взаимоисключающими вариантами. В случае с Россией понятно, что политика не подчиняется тактике кнута и пряника. Западным лидерам, по мнению обозревателя Foreign Policy, нужно идти на трезвое взаимодействие по конкретным темам, «сотрудничая, где это возможно, и идя на конфликт друг с другом, где это необходимо». То есть это изоляция «скорее в тактике, чем в принципе». Это позволит избежать того, что изоляции подвергается необходимая для западных дипломатических целей страна, а также того, что любая уступка необходимости рассматривается как капитуляция.
Перемены должны произойти и в риторике: вместо обещаний полностью изолировать Россию США стоит заявить о стремлении «держать дистанцию». Это оправдает исключение России из «семерки», но не исключит взаимодействия в других местах. «Моральное осуждение – это роль, которая больше подходит правозащитным организациям, правозащитникам и интеллектуалам, чем правительствам», — указывает автор.
Также западные лидеры должны помнить, что тактика изоляции привязана ко времени, и поэтому нужно в процессе разрабатывать и другие меры. В данном случае речь об усилении оборонного потенциала НАТО вдоль границ России, об укреплении способностей правительства Украины к управлению, восстановлению экономики и самозащите, а также о призыве к Китаю, Индии и Бразилии осудить «дестабилизирующую роль России на Восточной Украине».
Нужно создать по-настоящему долговременные и эффективные меры изоляции, считает Foreign Policy. Издание предлагает санкции против отдельных лиц и корпораций, например против ближнего круга Путина. Их легче поддерживать и они меньше бьют по «невинному населению». Большая часть режимов, которые подвергаются санкциям, – это авторитарные страны, где власть сосредоточена в руках очень немногих, так что санкции против конкретных лиц снизят сопутствующий ущерб.
США и их союзники все еще не оправились от военных интервенций в Ирак, Афганистан и Ливию, но не хотят выглядеть слабыми перед лицом нарушений международного права. Поэтому они и ухватились за политику изоляции «отступников» от международных норм. Но нужно иметь в виду и ограниченное воздействие этой меры, подытоживает обозреватель американского издания.
Фото: Reuters