«Той моей Москвы больше нет», — пишет Линда Фельдманн на страницах Christian Science Monitor, рассказывая о своем возвращении в Россию впервые после ноября 1991 года. Тогда, за месяц до распада СССР и «начала грандиозного эксперимента, капитализма по-русски», российская столица еще хранила дух 80-х и была «мрачным и довольно сонным памятником былой славы», где практически отсутствовали пробки и пустовали полки магазинов, и казалось, что ничего здесь уже не сможет измениться. Однако выяснилось, что может — причем довольно сильно, с удивлением отмечает автор.
Разница сразу бросается в глаза, как только туристы сходят с трапа самолета в Шереметьево: «Старый аэропорт был похож на автовокзал. Там было все, что нужно, но не более того. Табличек и указателей на английском не было, и мне было жалко бедных не говорящих по-русски иностранцев, пытавшихся там сориентироваться. Само собой разумеется, что солдаты, стоявшие с каменными лицами по стойке смирно, ничем особенно помочь не могли», — вспоминает Фельдманн. А сейчас там есть магазины и рестораны всемирно известных марок, и специальные залы для пассажиров бизнес-класса с внимательным и заботливым обслуживающим персоналом, и даже туалеты с туалетной бумагой.
«Возвращение в новую Россию было похоже на сцену из "Волшебника Изумрудного города", когда черно-белые кадры превращаются в цветные. И это был еще только аэропорт!», — продолжает американская журналистка. Совсем недалеко для удобства прибывающих пассажиров построена современная гостиница, где гостей снабжают информацией обо всех достопримечательностях и развлечениях Москвы. Однако в провинциальном Суздале, куда Фельдманн отправилась для участия в работе американо-российского общественного форума, гостиничный номер оказался даже еще более роскошным, чем в «Новотеле». Ее поселили в огромной и богато украшенной комнате, где душ был оснащен таким количеством новомодных приспособлений, что американка даже не смогла разобраться с первого раза и неожиданно попала под струи воды, говорится в статье.
Но за пределами гостиничного комплекса «все оказалось более прозаичным и даже чем-то немного напоминало бывший Советский Союз: над центральной площадью по-прежнему возвышается памятник Ленину, в городе — обледенелые тротуары и многочисленные старые деревянные дома, которым срочно необходим ремонт». Хотя многие старинные церкви, музеи и монастыри сейчас прекрасно отреставрированы, а экскурсоводы очень образованны и увлечены своим делом, отмечает автор.
Закончив дела в Суздале, Линда Фельдманн наконец смогла осмотреть обновленную Москву, которую когда-то она даже «называла своим домом» — сначала училась там, потом по советско-американскому обмену стажировалась в Moscow News и начинала работу в The Christian Science Monitor. «Пройти по Красной площади — это одно из тех ощущений, которые должен испытать каждый», — пишет автор. И хотя здесь по-прежнему стоит мавзолей Ленина «в знак уважения к коммунистическому прошлому советской страны», однако ГУМ превратился из «старого большого универмага» в безупречный процветающий торговый центр с профессиональным персоналом и изобилием товаров на любой вкус. На первом этаже находится огромный продуктовый магазин с великолепным ассортиментом фруктов, овощей, хлеба, шоколада, суши и всего, что пожелаешь, включая бесплатную дегустацию деликатесной черной икры.
«В Москве можно купить все, что угодно — даже крокодиловое мясо», — пояснил журналистке один русский. И ей даже стало грустно: здесь больше не найти никакого дефицита продуктов, никакой газеты «Правда» вместо туалетной бумаги и никаких дешевых билетов в Большой театр, куда в студенческие годы Фельдманн могла ходить за один доллар и наслаждаться спектаклями мирового уровня. Однако после шестилетней реставрации, которая обошлась властям в полмиллиарда долларов, билетов в Большой уже не достать — «грабительские цены» начинаются от нескольких сотен долларов, пишет Christian Science Monitor.
Заметно изменился и поток транспорта: «Лады» и «Москвичи» встречаются на улицах все реже и реже, их постепенно вытесняют иномарки и Москва становится похожа на любой другой мегаполис, особенно в часы пик. Будьте осторожны, предостерегает автор американских читателей: транспорт в России теперь ездит гораздо быстрее, чем в 1980-е годы, пешеходы тоже прибавили скорости, и даже разговаривать москвичи стали быстрее. Теперь российская столица еще больше напоминает Нью-Йорк, отмечается в статье. Тем более что здесь сейчас тоже можно вызвать такси при помощи мобильного приложения и покататься по городу без лишних забот.
Естественно, повсюду открылись западные сетевые кафе и рестораны, а также в России активно растут свои национальные сети, которые пользуются спросом у посетителей. Однако до сих пор можно найти множество «простых забегаловок советского образца» или попасть в ситуации, напоминающие советскую действительность, сетует автор. Например, в аэропорту при попытке обменять валюту кассир пробурчала американке что-то недовольное. В ресторанах не было некоторых блюд, указанных в меню, и даже в ГУМе не оказалось фирменных бургеров, жалуется Фельдманн — но там остались еще киоски с вкуснейшим мороженым в стаканчиках по 85 центов. И еще один сохранившийся «советский пережиток»: батареи в российских домах до сих пор греют слишком сильно, а единственный способ сделать в комнате прохладнее — это, как и раньше, просто открыть окно.
Кроме того, русские «по-прежнему зациклены на понятии сильного руководителя», продолжает автор: «Когда в прошлом году президент Владимир Путин организовал аннексию Крыма, его популярность невероятно выросла — и вскоре в ГУМе неожиданно появился магазин одежды с портретами Путина. А российские сувенирные магазины забиты довольно дорогими футболками с портретами Путина». Из соображений экономии американской журналистке пришлось ограничиться бокалом с изображением Путина и сувенирным магнитиком на холодильник, где также был изображен Путин, карта Крыма и слова «Крым наш!».
Однако в целом, несмотря на отдельные критические замечания, сама Фельдманн была потрясена теми переменами, которые произошли в России за эти годы. «Хочу признаться, что мне очень не хотелось бы, чтобы российский народ вернулся в старое советское неблагополучное прошлое… И надеюсь, что я на этот раз не буду ждать еще 23 года, чтобы вернуться сюда», — подчеркивает американская журналистка в заключение.
Фото: Reuters