Многие исследователи советского и постсоветского периода начали активно использовать термины «империя» и «имперская идеология» для анализа процессов, связанных с распадом многонационального СССР. Более того, многие политические шаги президента России в отношении ближайших соседей наблюдатели часто характеризовали как «имперские» или «неоимперские» — но при этом мало кто делал попытки связать «текущие имперские амбиции Путина» с тем очевидным фактом, что именно «крах советской империи» во многом предопределил последующее развитие России, пишет The Washington Post.
Между тем история доказывает, что стремление к восстановлению империи особенно сильно проявляется там, где крах произошел внезапно, и резко были нарушены связи между центром и периферией, поясняет автор. При этом метрополии по инерции продолжают придерживаться имперской идеологии, дискурса и культуры, а между центром и периферией фактически сохраняются существовавшие ранее экономические, институционные и социальные связи, хотя формально они и были разорваны. Это дает мощные предпосылки к тому, чтобы политическая элита вновь начала всерьез рассматривать возможность «возрождения империи» — в то время как метрополии, возникающие на месте империй, разрушающихся медленно, постепенно смиряются с переменами и редко предпринимают серьезные попытки возродить прошлое.
Для сравнения в статье рассматриваются три случая «рухнувших империй», которые затем пытались восстановить из бывших центров власти. Например, большевики в 1918-1920 годах успешно воспользовались «имперской идеологией» и сохранившимися структурными связями и смогли «восстановить большую часть бывшей Российской империи». В то время как немцам, которые пытались использовать «подобную» имперскую идеологию и связи, не удалось в 1940-х годах воссоздать немецкий Рейх. Этот же путь, пишет The Washington Post, выбрала «постсоветская российская элита», поскольку в 1990-е годы «среди российских законодателей и интеллектуалов вновь получила популярность концепция империи» и Москва стала «все чаще покушаться на суверенитет своих нерусских соседей». При этом она использует как «мягкую силу» в виде пропаганды единства так называемого «русского мира» и поддержки русскоязычного населения в странах ближнего зарубежья, так и грубую военную силу, как в случае с Грузией в 2008 году и с Украиной в 2014-2015 годах, подчеркивается в статье. Кроме того, для реализации своих имперских амбиций Кремль применяет и экономические инструменты, чтобы «привязать» соседние страны к российской экономике.
Поэтому многие аналитики «считают уместным» проводить параллели между поведением России и Веймарской Германии, поясняет автор: обе страны пережили «распад империй», сопровождавшийся тяжелейшими экономическими катаклизмами, и при этом обе «обвинили в своем распаде и экономических трудностях демократов». И Германия, и Россия начали искать утешения «в имперских традициях и культурах» — в результате к власти пришли националисты и сильные лидеры, «пообещавшие вернуть имперское величие нации», а затем обе страны «начали наступление на своих соседей, используя при этом как мягкую, так и грубую силу», подчеркивает The Washington Post.
Эксперты делают из этого сравнительного анализа два важных вывода: во-первых, «российско-украинская война обусловлена исключительно внутренней постимперской динамикой России», а не внешними факторами, подобно тому как Версальский договор, несмотря на его карательный характер, не был истинной причиной агрессии Гитлера и нацистов. Точно также поведение НАТО и Запада, вероятно, раздражало россиян — однако в действительности «поворот Путина вправо и его войны против Грузии и Украины являются продуктами краха империи, характера режима этого лидера и систематических попыток возродить империю».
Во-вторых, окончательные результаты попыток Владимира Путина «возродить империю» пока остаются неясными, отмечается в статье: нельзя с уверенностью предсказать, сможет ли он повторить «успех большевиков», или же «потерпит поражение ценой больших потерь», как это произошло с нацистами в Германии. Однако ключевым фактором здесь может стать «степень вовлеченности других держав в конфликт между бывшими центром и периферией распавшейся империи», как это показывает опыт истории. В случае с революцией в России другие державы предпочли остаться в стороне, поэтому большевики смогли восстановить большую часть империи. Что касается Гитлера и нацистов, великие державы решили вмешаться, и это привело к краху «нацистского имперского проекта», напоминает автор.
«В текущей войне России с Украиной примечательнее всего то, что великие державы — США, Германия, Франция и Соединенное Королевство — встали на сторону Украины. И это предполагает, что имперский проект Путина завершится неудачей, хотя когда именно это произойдет, и сколько людей погибнут в процессе, пока остается загадкой», — заключает The Washington Post.
Фото: Reuters