На вид ему 20 с небольшим. Он солдат-контрактник Национальной гвардии Украины, почти два месяца воевал в зоне антитеррористической операции (АТО) на Донбассе. Участвовал в боях за Красный Лиман, Николаевку, Селезневку, Закотное, Ямполь. Зимой 2013-го по приказу властей защищал Администрацию президента от активистов. Позже эти же активисты привозили в его лагерь АТО еду, сигареты, шлемы и бронежилеты.
Сейчас он по ротации вернулся в Киев и согласился рассказать изданию все, начиная с бытовых условий бойцов в зоне АТО, устаревшей техники, регулярных сливах информации террористам, заканчивая статистикой о потерях армии.
Почему вы не хотите афишировать свое имя и название подразделения, в котором служите?
МУЖЧИНА: Это означало бы конец моей военной карьеры. Впрочем, за службу не держусь, потерять звание не боюсь, у меня хорошие друзья, в любом случае не пропаду. Просто не хочу подставлять ребят, с которыми воевал.
Тогда для чего на интервью согласились?
МУЖЧИНА: Хотел на конкретных примерах показать, что именно среди бойцов АТО вызывает недовольство, а именно: некомпетентные командиры, полное отсутствие взаимодействия между подразделениями, слив информации, который, судя по всему, происходит даже на уровне Киева. Очень часто мы сами не знали, куда и на какую операцию выезжаем, зато террористы были в курсе и готовили засаду. Но чтобы объяснить, надо сначала все рассказать.
Давайте сначала. Когда вас отправили в зону АТО?
МУЖЧИНА: В конце мая. Приказ направить несколько десятков человек из нашей воинской части поступил за неделю до выезда. Несколько дней мы тренировались в учебном центре в селе Новые Петровцы, в выходные нас отпустили побыть с семьями. Приказ поступил, а нормальной формы и экипировки для боевых действий не выдали, у нас даже «берцев» со специальной пластиной не было.
Какой «специальной пластиной»?
МУЖЧИНА: В подошву современных армейских ботинок вставляется стальная пластина. Есть такие маленькие мины, на лепесток похожи, убить не могут, но если наступить на них в небоевом ботинке – стопу оторвет.
У нас не было ни «берцев», ни бронежилетов, ни армейской формы из специальной ткани, которая не горит. Во время боевых действий легко обжечься: автомат после выстрелов раскален, гильзы горячие вылетают. Видите, у меня ожоги на левой руке? Это от гильз. Не было у нас и тактических очков, которые предохраняют глаза от пыли, грязи, пороховых газов и мошек. Не было даже тактических перчаток, которые бы защитили ладони, на войне же надо постоянно горячий автомат брать, по земле ползать, еще что-то. Ни-че-го не было.
Вас что, голыми в АТО бросили?
МУЖЧИНА: Повезло с руководством части, они сами нашли спонсоров, которые выделили колоссальную сумму – около 1,5 миллионов гривен. Мы закупили все самое необходимое, но на «берцы» и форму не хватило.
Кстати, закупили не только для своего подразделения, но для тех нескольких ребят, которых за месяц до нас отправили в АТО. Они нам звонили, рассказывали, что происходит на Донбассе.
Что именно рассказывали?
МУЖЧИНА: Мы в Киеве были уверены, что на востоке, в основном, наемники и местные маргиналы постреливают, но большинство жителей Донбасса за Украину. Оказалось, по словам бронегруппы, что жители украинскую армию приняли в штыки.
Едет, к примеру, наша военная колонна из пункта А в пункт Б через населенный пункт, мимо рынка вдоль дороги. Местные спокойно ходят, что-то покупают-продают. Только колонна отъехала от рынка пару метров, как попала в засаду под мощный перекрестный обстрел, а жители даже не оборачиваются, продолжают покупки, им все равно.
Когда вы почувствовали, что местные изменили свое отношение к украинским войскам?
МУЖЧИНА: Когда две заплаканные женщины в Закотном упали нам в ноги: «Сколько же мы вас ждали». У нас был шок. (В апреле 2014-го боевики «ДНР» захватили село Закотное Донецкой области, позже взорвали мост через реку Северский Донец. Большая часть жителей уехали из села, 1 июля силы АТО взяли населенный пункт под свой контроль).
По данным разведки, в Закотном уже никого не было – ни мирных, ни террористов, но надо было все зачистить, тем более что накануне террористы расстреляли троих украинских военных – устроили им засаду прямо в пионерском лагере. Мы начали обследовать дом за домом, погреб за погребом, искали сепаратюг, растяжки и так далее.
Я впервые попал в сельский дом на Донбассе и понял, почему местные так повелись на «ДНР» и «ЛНР»…
И почему?
МУЖЧИНА: Я такой нищеты никогда не видел. Поверьте, я не избалованный, рос в простой семье, но села восточной Украины – это жизнь за гранью: районные центры мертвы, ничего не работает, кругом сплошная бедность. Вроде, и на Западной Украине люди небогато живут, но там дома ухоженные, даже богатые по сравнению с восточными.
Это прозвучит жестко, но раз люди молча терпели такую нищету, значит, такая им цена. Нужно вертеться, работать, а не ждать, что придет «хозяин» и скажет: «Братан, на тебе работу, машину и квартиру». Но на Донбассе очень многие искренне поверили, что «ДНР» – панацея от всех бед.
По последней официальной информации СНБО, за четыре месяца антитеррористической операции погибли 363 украинских силовика. Как думаете, это правда?
МУЖЧИНА: Это ложь. Если вам по телевизору сказали, что за прошедшие сутки погибли два или три военных, знайте – на самом деле их 12-13, может, больше. За все время АТО на Донбассе погибли не менее четырех тысяч военных. Официальные источники врут о 363-х, почему – не знаю.
Как можно скрыть от общественности гибель такого огромного числа бойцов?
МУЖЧИНА: Можно. Вы знаете, что многие даже в официальных списках АТО не числятся? Он на Донбассе пулю в голову получил, а в личном деле напишут: «Причина смерті – необережне поводження зі зброєю». Те же десантники, освобождавшие Семеновку, по документам на учениях числились.
В интернете много видеосвидетельств, как террористы бросают трупы своих «собратьев по оружию» на обочине. В украинской армии есть подобные случаи?
МУЖЧИНА: Мы своих забираем. Всегда. Правда, иногда так разрывает, что собирать нечего. Например, попала мина в расчет – и все: ни техники, ни людей, все в клочья. В документах такие погибшие числятся как «без вести пропавшие». Но если есть хоть кусочек тела – рука, нога, грудь с татуировкой – по которому можно идентифицировать личность, родителям отправляют то, что нашли.
Многих смертей можно было избежать, но проблема во внутренней организации АТО, точнее, ее отсутствии. Все держится на авось: может, довезем раненого, а может, и нет. Тех же вертолетов для госпитализации можно долго ждать только потому, что бумажки неправильно заполнены. Да и к убитым иногда странное отношение…
Что значит «странное»?
МУЖЧИНА: Мы должны были участвовать в совместной операции с Вооруженными силами по взятию и последующей зачистке Красного Лимана. Военную колонну разделили на две части. Первая заходила в город с одной стороны, вторая, где оказался я, с другой. То есть планировалось, что силы АТО заключат Красный Лиман в клешню и одновременно начнут бои с двух направлений.
Но в районе Селезневки мы попали в засаду, еле выбрались. Отстреливались три часа 20 минут, среди наших было двое убитых и очень много раненых. Позже мы вывезли всех на площадку возле одного блокпоста. Туда же свезли раненых и убитых из первой колонны, которая смогла войти в Красный Лиман.
Площадка была меньше половины футбольного поля и вся (!) забита ранеными и убитыми. Прилетали вертолеты, сначала тяжелых брали, потом средних, а убитых… Мы вышли из боя в 9.20, а мертвых с площадки забрали в 16.30. Причем, когда трупы сгружали, оставляли в той позе, в которой они оказались на земле. Хорошо хоть нашлись опытные бойцы, которые сразу убитым руки-ноги выравнивать стали, иначе тело закоченеет и придется, чтобы в гроб класть, умершему кости ломать.
Может, это не равнодушие, а шок, усталость, измотанность? Тем более что бои за Красный Лиман были одними из самых ожесточенных.
МУЖЧИНА: Нет, это незнание, неумение, а главное, нежелание и безразличие. Так не должно быть. Хотя бы накрыть тело надо, а не бросать как попало в такую жару. И неважно, что врачей не хватало, бойцы могли сами хотя бы глаза умершему закрыть.
Как думаете, чем окончится война на Донбассе?
МУЖЧИНА: Не знаю, честно. У меня внутри отчаяние и растерянность. Когда мы зашли в Славянск, среди местных много было молодых парней и взрослых мужиков. Я отлично понимаю, что многие из них работали на террористов, а когда те сбежали, положили автоматы под подушки и пошли получать социальную и гуманитарную помощь из Киева.
Думаю, если кому-то в своих интересах захочется опять что-то затеять на Донбассе, пусть и под другими лозунгами, местные, которые сейчас припрятали оружие, опять начнут делать то, что делали последние четыре месяца. Какой-то замкнутый круг.
Но ведь несмотря и на менталитет Донбасса, и на проблемы внутри сил АТО, украинские войска побеждают в том числе потому, что террористы сами сдают позиции. Вспомните Славянск: Гиркин сам ушел. За Николаевку были жесткие бои, в первые дни нас та-а-к «встретили», страшное молотилово было, а на второй день сепаратюги вдруг сами отошли. И не потому, что испугались. У меня четкое ощущение, что даже побег террористов происходил по какому-то плану.
Думаю, так же, как на Майдане, политики под войну на Донбассе что-то свое мутят, есть какая-то договоренность и между государствами (российским, украинским и западными), и между правящими кастами востока.
Вы еще раз поедете в зону АТО?
МУЖЧИНА: Если будет приказ, конечно. Мотивация все та же: защитить своих близких и родных
Фото: Громадське ТБ / Youtube