Дела во время проведения антитеррористической операции не всегда идут так, как об этом говорят официальные лица в Киеве. Именно такие выводы можно сделать после телефонного разговора с одним из участников АТО, который сейчас находится в зоне боевых действий. Давайте послушаем очевидца, и напомню, вскоре в нашей программе также будут очевидцы и пострадавшие от военных действий на востоке Украины.
МУЖЧИНА: Нахожусь между Свердловском, Краснопартизанском и Изварино. Нас осталось человек 400 из почти 800.
Опишите ситуацию, что сейчас происходит, расскажите.
МУЖЧИНА: Что сейчас происходит: с двух часов ночи нас накрывают «градами». Сейчас где-то около двух часов был минометный обстрел, а нам даже нечем ответить, потому что у нас здесь две несчастных САУ. Сидим и терпим, несем потери. Есть убитые, есть раненые, вчера убитые, сегодня убитые, вчера раненые, сегодня раненые. Подкрепления нет, еды нет, воды привезли 400 литров на 400 человек. Это по литру в день на человека или как?
Вот так мы тут и сидим. А масс-медиа пишет, что мы атакуем Свердловск. Да мы не атакуем, а отступаем четвертый день. Команды выводить нас нет. Да нас убьют как пушечное мясо. Мы даже не знаем, против кого мы воюем, мы их не видим. Они нас бьют артиллерией. И то, с территории ноля. Ноль – это территория между границей, между Россией и Украиной, два несчастных километра нейтральной зоны. У нас горят все поля, у нас взорвано очень много машин, горят бензовозы, боекомплект. Команды отходить нет, сидим.
Кто ваш командир?
МУЖЧИНА: Командир 72-й бригады дал приказ стоять, полковник Грищенко. Из полной роты осталось 35 человек и одна единица техники. А по штату должно быть 10 единиц техники и 90 человек. Можете себе представить эти потери. Вот так мы тут и воюем.
Что-то еще хотите сказать?
МУЖЧИНА: Хочу сказать, чтобы наше руководство нашего АТО великого начало хоть немножко действовать, чтобы они отвели отсюда войска. Я понимаю, что это будет возможность для укрепления боевиков. Но чтобы они отвели войска, встали одной живой цепью, цельным фронтом и шли, а не забрасывали группы. Мы не отказываемся воевать, мы не испугались, но мы не хотим быть пушечным мясом. Мы не пушечное мясо, мы люди. И когда они там ставят галочки и ведут переговоры с террористами, мы даже не видим, куда по ним стрелять. Они сбрасывают нам боеприпасы, которые нам сто лет не нужны.
Мы хотим идти нормальным цельным фронтом и выбивать их с нашей земли. Если они готовы дальше действовать и думать головой, пусть хоть один из них сюда приедет и тут посидит хотя бы сутки. Пусть полежит в окопе под обстрелом «Града» и посмотрит, как это классно. И попьет валерьянки по тонне в день. А потом говорит, что мы будем выплачивать какие-то там компенсации. Нам пишут, что мы неаккуратно обращаемся с оружием в госпиталях. Вертушки не прилетают практически. Вот одна за много дней «двухсотых» забрать и «трехсотых», три убитых и одиннадцать раненых. Вчера была или позавчера. До этого не летали, боялись. А мы не боимся тут стоять, значит.