«Прилети вы в Донецк две недели назад, вы бы не представляли, что попали внутрь оплота украинского сепаратистского восстания». Вы бы прилетели в аэропорт, построенный к чемпионату мира по футболу 2012 года, и даже смогли бы побаловаться капучино. Но сегодня донецкий аэропорт похож на сцену из фильма об апокалипсисе, пишет Financial Times.
Чтобы сегодня уехать из Донецка, вы должны брать билет на поезд или добираться до Днепропетровска – города на расстоянии в 200 километров. Корреспондент газеты решил добраться туда на машине, что заняло четыре часа, поскольку нужно было огибать блок-посты.
На одном из КПП, который обойти было просто невозможно, машину остановили «вооруженные люди из военизированного формирования, взявшего название батальона “Восток”». «Впервые мне и коллеге-журналисту приказали не просто показать документы, но и выйти из машины и подвергнуться обыску». Автору статьи приказали нагнуться и перекинуть волосы через голову, пока человек с ружьем ощупывал ему череп и шею в поисках чего-нибудь незаконного.
«Это было и нелепо, и жутко», — делится впечатлениями журналист. По прошествии трех месяцев с начала «сепаратистского восстания» конфликт этот все явственнее напоминает гражданскую войну, отмечает он. В 100-тысячном городе Славянске почти ежедневно украинская армия и сепаратисты, сторонники России, обмениваются артиллерийскими ударами.
Насилие перекинулось и на 450-тысячный Луганск и до самых границ Донецка, где аэропорт бомбят с воздуха. Есть сведения, что не менее десяти тел неделю пролежало недалеко от аэропорта при температуре от 25 градусов. «Когда полдюжины повстанцев попытались забрать тела в конце прошлой недели, их застрелили украинские военные снайперы», — описывает Financial Times.
Насилие усугубляется из-за военизированных группировок, которых, кажется, каждый день становится все больше – «а их члены при пистолетах, масках и автоматах Калашникова, некоторые с военным опытом, многие без». Тенденция распространяется на обе стороны: «Есть батальон “Восток” (промосковский) и батальон “Донбасс” (прокиевский), Патриоты Донбасса (промосковские) и патриоты Доброполья (прокиевские). И попробуй отличи их друг от друга».
На стороне сепаратистов воюют российские граждане («в том числе чеченцы и осетины»), на стороне Киева – «мальчики с украинского запада», но чаще всего это столкновение русскогоговорящих восточных украинцев с русскогоговорящими восточными украинцами. «Два города-соседа оказываются разделенными: один под контролем пророссийских ополченцев, другой – под контролем проукраинских. Семьи раскалываются».
23-летний бывший сотрудник милицейского подразделения особого назначения из Красноармейска вступил в группу под названием «Русская православная армия» и взял себе псевдоним «Метеор». По его словам, один из его лучших друзей пошел воевать за другую сторону и вступил в батальон «Днепр», притом что оба выросли в одном городе, одной национальности и религии и разговаривают на одном языке.
На местах, отмечает корреспондент Financial Times, злятся на Киев за проведение военной операции, но гнев не распространяется на размещенных там солдат. Местные жители приходят на КПП украинской армии и приносят еду и воду. Опрошенная корреспондентом женщина по имени Света из «депрессивного города Благодатное» сказала, что не испытывает агрессии к юным украинским солдатам, которые разбили лагерь около ее дверей, «при этом разглагольствуя российскую пропаганду про фашистов на западе и Киев». На самом деле, по ее словам, ей нужны мир и выплаты в срок.
Сложнее будет утихомирить рассерженных местных жителей, которые предпочли оружие многолетней экономической стагнации и безработице, считает автор статьи. Данил из Одессы, который бьется за батальон «Донбасс», говорит, что не хочет отделяться от Украины, но при этом не видит настоящей власти.
Сначала нужно, по его мнению, избавить страну от сепаратистов, а потом распустить новые власти в Киеве. «Он и другие проводят параллели с 1917 годом. Сначала была Февральская революция. Потом Октябрьская», — заключает Financial Times.
Фото: AFP PHOTO/ VIKTOR DRACHEV