Forbes: Российская пропаганда оказалась эффективнее американской
VIKTOR DRACHEV / AFP
Пользуясь сложившейся на Украине ситуацией, Кремль ведет антиамериканскую пропаганду. И делает это, по мнению обозревателя Forbes, весьма успешно. Ведь на удочку попадаются не только жители РФ, но даже известные американские журналисты.
«В то время как внимание всего мира приковано к российским войскам в Крыму, Владимир Путин продолжает вести безжалостную пропагандистскую войну в Америке. Созданный Кремлем телеканал Russia Today, выражаясь словами его бывшей ведущей Лиз Уол, регулярно «обеляет действия Путина». И это только один из элементов огромной PR-машины, цель которой – добиться поддержки для российской политики на нашей территории», - пишет американский обозреватель Грег Сателл на страницах Forbes.
Он утверждает, что жертвами этой пропаганды порой становятся и известные американские журналисты, которые плохо знакомы с Восточной Европой и которые стремятся выглядеть «объективными». В качестве примера он приводит своего коллегу из The Washongton Post Юджина Робинсона.
В одной из своих статей Робинсон высказывает опасения по поводу националистических взглядов некоторых членов нового украинского правительства. Его главным аргументом служат слова Олега Тягнибока, которые журналист ошибочно приписывает Александру Сычу. Речь идет о заявлении Тягнибока о том, что Украину контролирует «московско-еврейская мафия». За эти слова тут же ухватились российские СМИ, которые принялись писать о неофашизме. В их ловушку попался и Юджин Робинсон.
По мнению Сателла, который провел в Европе около 15 лет, обозреватель The Washington Post забыл о том, что в странах Старого света представление о политкорректности несколько иное, чем в США. Некоторые высказывания, от которых у обычного американца брови бы поползи вверх, для европейца вполне приемлемы.
Олег Тягнибок, председатель партии «Свобода», – националист. Его заявления могут быть оскорбительными, но это не делает его ультранационалистом или нацистом, ведь никаких призывов к насилию против определенной группы людей нет, продолжает Сателл. «Диатриба – это не лагерь смерти». Журналист Forbes также обращает внимание на то, что крайне правые партии существуют и в Австрии, и во Франции («Австрийская партия свободы» под руководством Йорга Хайдера или «Национальный фронт», основанный Жан-Мари Ле Пеном). Однако о них, по словам Сателла, Робинсон не пишет.
Сателл также подчеркивает, что новым властям в Киеве присущ плюрализм. Тут есть и этнические русские, и евреи, и активисты, и, в том числе, националисты. «Это может быть прискорбным, но в Европе такое встречается часто». При этом большая часть госдолжностей сейчас отдана русскоговорящим политикам. Взять, к примеру, Александра Турчинова, исполняющего обязанности президента Украины. А первый заместитель премьер-министра Владимир Гройсман, между прочим, - еврей. «Разве это похоже на неофашизм?»
Обозреватель Forbes также критикует своего коллегу за строки о стремленииультраправых партий ввести запрет на использование русского языка в делопроизводстве. Он напоминает, что со времен распада СССР и до прихода к власти Виктора Януковича у Украины был один официальный язык – украинский, и это не мешало большинству населения знать русский и активно использовать его в повседневном общении. Статус второго официального языка русский получил лишь в 2012 году, отмечает Сателл. «Интересно, что бы сказал господин Робинсон, если бы Владимир Путин потребовал, чтобы «притесненным» русским на Брайтон Бич предоставили право на выбор своего официального языка?» - вопрошает он.
В завершение своей статьи Сателл пишет: Украина не Россия. У нее есть демократические традиции. В отличие от России, у нее есть свобода слова. Коррупция в стране, хоть и была повсеместной, однако, никогда не доходила до масштабов российской клептократии. По крайней мере, так было до президентства Януковича. Сейчас же в Крыму украинские телеканалы сняты с эфира. Журналистов и активистов избивают, а иногда даже похищают. Наблюдателей ОБСЕ не пускают на территорию полуострова. Россия завершает крымский аншлюс. «И это эмпирические факты», - пишет обозреватель Forbes.